— Да.
Спенсер улыбнулся в ответ. Широкой, удовлетворенной улыбкой. Он уложил ее на спину, поставив по обе стороны от нее свои мускулистые руки, будто заключив Эви в клетку. Ее живот напрягся. Глаза Спенсера блеснули светло-зеленым светом, наслаждаясь зрелищем.
— Тогда давай возьмем Николаса и привезем его домой.
Дом. Их дом. Впервые в жизни она верила в это. Верила, что у нее может быть дом вместе с ним.
Возможно, у нее будет все.
Затем он поцеловал ее, и сердце Эви затрепетало от его вкуса на ее губах. Она задохнулась, когда Спенсер вошел в нее, радуясь тому, что вся его твердая длина так идеально уместилась внутри нее. Никогда раньше Эви не чувствовала ничего столь совершенного, столь правильного, как тогда, когда его тело слилось с ее.
Руки Спенсера скользнули под нее, обхватили ягодицы и приподняли ее ближе к каждому его толчку, глубже вжимая ее в постель. Эви повернула голову, заглушая крики подушкой и пряча свои слезы.
Слезы радости. Слезы печали от того, что мужество предало ее, и мужчина, которого она полюбила, не знал ее на самом деле. От того, что когда он узнает, Эви рискует потерять его навсегда.
Много позже она проснулась в темной комнате. Ее уставшее, хорошо поработавшее тело на мгновение одеревенело от клубящейся вокруг темноты, пока она не почувствовала грудь Спенсера под своей щекой.
Эви вздохнула. Тьма больше не пугала ее. Не тогда, когда рядом с ней Спенсер.
— Ммм, — потянулась она. — Который час?
Его рука погладила ее предплечье. Прикосновение его мозолистых ладоней уже стало ей знакомо.
— Поздно.
Спенсер выскользнул из постели, и она вздрогнула, лишившись тепла его тела рядом с собой.
— Спенсер?
— Минутку.
Эви услышала, как он добавил дров в камин. Затрещали искры и слабый огонь постепенно разгорелся ярче. Улыбаясь, она откинулась назад на кровати и ждала, задаваясь вопросом: чувствовала ли она себя когда-либо такой удовлетворенной, такой защищенной.
Через мгновение Спенсер снова к ней присоединился. Дрожа, он притянул ее поближе к своему обнаженному телу. Телу, которое потеряло немного своего тепла за короткий визит к очагу. Эви взвизгнула от его ледяных пальцев на ногах, прикоснувшихся к ее лодыжкам.
— Перестань!
Он рассмеялся и покрепче ее обнял.
Успокоившись, она пробормотала у его груди:
— Знаешь, тебе не обязательно это делать.
— Что делать?
— Поддерживать огонь в очаге.
— Ты больше не боишься темноты?
Эви не потрудилась расспросить Спенсера о том, как он узнал о ее иррациональном страхе: ей не удалось хорошо скрыть его от него той ночью в гостинице.
Проводя пальцами по его груди, она поцеловала его упругую плоть, затем ответила.