Аманда посмотрела прямо в объектив. Щелчки фотоаппарата будто завораживали ее. Теперь она думала только о Пьетро и о том, какую позу принять.
Она продолжала время от времени поглядывать на объектив, но ее гораздо больше волновали его темные волосы и сильные пальцы, сжимавшие фотоаппарат. Ее бросило в жар, когда она представила, как эти руки станут ласкать ее, как сейчас мягкий свет ласкает ее кожу.
— Вот так, здорово! — Пьетро поднял голову и улыбнулся. — Выглядишь потрясающе.
Он достал еще один фотоаппарат. Их взгляды встретились, его глаза цвета крепкого кофе не отрывались от нее, пока он переставлял объектив с одной камеры на другую.
Аманда была словно околдована им. Ее завораживала его улыбка. Один из передних зубов у Пьетро чуть выдавался вперед, поэтому, улыбаясь, он становился похож на озорного школьника.
На этот раз он решил обойтись без штатива. Снова щелкнул затвор и зажужжала пленка. Пьетро поворачивал камеру, снимая лицо Аманды в разных ракурсах. Мгновение — и он уже оказался на лестнице, фотографируя ее сверху, а еще через секунду сбегал вниз.
В этой интимной обстановке Аманда ощущала прилив энергии, ее тело словно пело. Она двигалась для Пьетро и танцевала только для него, для него одного. Чувственная музыка, тепло шелка на коже и близость шикарного мужчины прибавляли ей грации и живости.
Пьетро внезапно выпрямился, разрушив все очарование момента.
— Нужна еще пленка, — пробормотал он, поворачиваясь к Аманде спиной.
Она поникла от его резкого голоса. Неловкость, от которой ей с таким трудом удалось избавиться, вернулась. И все-таки Аманда думала, что великолепно справилась с ролью, — Пьетро отснял достаточно.
Она сложила руки на груди и нахмурилась. Ну чем она не угодила этому парню?
— Я принесу воды, — внезапно услышала она слова Пьетро.
Тон был совершенно другой.
Сойдя со сцены, согреваемой юпитерами, она задрожала от холода. Когда Аманда шла по холодному полу студии, ее босые ноги замерзли и волнующее ощущение собственной притягательности покинуло ее. К тому времени, когда снова села на табурет, она страшно продрогла и вновь чувствовала себя раздетой.
Пьетро взял фотоаппарат. Она вздохнула. Ее сексапильность безвозвратно исчезла. Приятная и нежная музыка все еще играла, но это больше не помогало. Аманде ничего не приходило в голову: все фантазии были исчерпаны.
Она потеребила бретельки грации:
— Разве того, что ты снял, недостаточно?
В ответ она не услышала ни звука. И тут Аманда почему-то почувствовала себя героиней старого вестерна: два упрямых вооруженных ковбоя, стоящие по разные стороны пыльной улицы, глазеют друг на друга и ждут, кто же из них моргнет первым.