Боб щелкнул зажигалкой и перегнулся через стол. Он рассматривал ее, как хирург пациента, отставив эмоции в сторону. Хрупкая и беззащитная. Это делало ее почти неуязвимой. Тронь такого мотылька — и почувствуешь себя дерьмом. Но не все же столь чувствительны… Впрочем, Мирошник не доверял поверхностным впечатлениям. В конце концов, существовала и небольшая вероятность полицейской провокации.
Когда она сообщила, в чем будет заключаться его работа, он подумал, что ослышался. Названная им сумма гонорара не вызвала видимого протеста. Конечно, он задал несколько обязательных банальных вопросов. Она вполне «откровенно» поведала ему о своих затруднениях. В частности, о двух продырявленных трупах в полицейской форме, лежащих на загородном шоссе.
Мирошник соображал. Не похоже на шалости Дьякона. Тот работал художественно: костры, распятия, обильные библейские реминисценции и прочая чушь, неотразимо действующая на обывательские мозги… Боб начал понимать исходный мотив. Ей (или тому, кто стоял за ней) срочно понадобился болван. Можно, конечно, назвать это иначе, деликатнее — прикрытие, сильный мужчина, человек, на которого можно положиться в трудную минуту, — но самым верным будет все же первый вариант. Болван. Именно так.
Анализировать дальнейший разговор не имело смысла. Нелепую историю о секте, которая охотится за бедняжкой, чтобы совершить ритуальное жертвоприношение, он выслушал вполуха, едва воздерживаясь от улыбки. Вскоре он уже догадывался, с чем придется иметь дело, если он, конечно, согласится работать на нее: наверняка контрабандный кокаин; почти наверняка те самые забравшиеся наверх нехорошие ребята; возможно, компромат; возможно, связанный с этим дутый политический скандальчик. Это объясняло бы вмешательство Ассоциации, стремящейся погасить волну, которую по наивности гонит какой-то тупица из марионеточного правительства. Не исключался и «неудобный» жмурик, припрятанный на чьей-нибудь дачке. В общем, полный набор дешевки для бульварного романа…
Мирошник ничем не выдал своих истинных эмоций. Боб давно не совершал подобных оплошностей; он не собирался ошибаться и на этот раз. Обычные женские штучки тоже оставили его совершенно равнодушным. Красивая девочка. Чем они красивее, тем опаснее. Слишком много удовольствия вредно для здоровья…
Он еще немного поиграл с ней в вопросы и ответы. Объяснил, что он не телохранитель и не семейный адвокат. Прикинулся простачком и не вполне чистоплотной ищейкой. Сказал, что ищет пропавшие вещи и сбежавших жен. Иногда любимых болонок или пудельков. При случае не брезгует «художественной фотографией». Готов в известных пределах рискнуть репутацией, но не собой. Извините, до свидания.