Гравий откалывается от асфальта, когда я долблю носком ботинка застывший гудрон.
Думай, Зои. Думай.
Беременность подстегивает мое серое вещество, заставляя мысли двигаться и оформляться быстрее. В условиях дикой природы я уязвима и беззащитна. Единственное мое оружие — скрытность. Поэтому я перехожу дорогу, присваиваю себе пекарский ухват и беру в мясной лавке нож с блестящей острой кромкой. Теперь у меня на душе спокойнее, ведь я снова вооружена.
Синяя дверь легко распахивается.
Оттуда на улицу выливается тишина вместе со сладковатой вонью старого молока и еще более старого сыра. Всеохватывающий мрак поглощает нас и затягивает внутрь. Дверь захлопывается у нас за спиной, щелчок звучит как предостережение о смертельной опасности.
Остановись, Зои.
Это что-то вроде лавки бакалейных товаров. Во всяком случае, я на это надеюсь. Это совсем не то, что американские супермаркеты. Пол сделан из темного неприветливого бетона. Товары теснятся на полках на высоте моей шеи. Толстое одеяло пыли глушит все цвета, превращая их в темную унылую однородную массу.
У меня перехватывает дыхание, мои легкие не принимают прокисший воздух. Я принуждаю дыхательные органы втягивать кислород. Сейчас я рада, что первый триместр давно в прошлом, иначе я стояла бы сейчас на коленях, поливая пол зеленым. Спустя несколько мгновений начинаю различать ассортимент лавки: на этих самых полках лежит еда, обработанная и упакованная. Вероятно, она все еще пригодна в пищу. Тот, кто сказал, что консервированные продукты — это плохо, не знал, что такое путешествовать в конце света.
Другое преимущество моего пребывания в бакалейной лавке заключается в наличии здесь запаса полиэтиленовых пакетов. Я разрываю коробку с овсяным толокном и насыпаю на пол аккуратную горку перед Эсмеральдой. Затем беру несколько пакетов и прошу прощения за ношу, которую я собираюсь на нее взвалить.
Ей, кажется, нет до этого дела.
Мое внимание привлекает шоколад. Я почти ощущаю вязкую массу, ее сладость еще до того, как сдираю обертку и заталкиваю его в рот. Там происходит вкусовой взрыв, и мои рецепторы трепещут от невыразимого наслаждения. Через секунду я чувствую возню в животе — это кувыркается мой малыш. Я хохочу и распечатываю следующую плитку — что-то вроде вафельных слоев с шоколадом между ними. Я соскабливаю шоколад зубами, беззастенчиво слизываю языком, и вскоре мои пальцы становятся липкими, а я испытываю то чувство иллюзорной сытости, которое бывает только после поедания большого количества высококалорийной пищи. Мое тело, напитавшееся сахаром, начинает активно действовать: я кидаю коробки с едой и лакомства в пакеты, словно рулоны туалетной бумаги.