— Ты должна научиться благополучно приземляться, — сказал он.
— Знаю, — ответила я. — Меня учил драться Катчер. А он повернут на том, чтобы падать правильно.
Катчер — кавалер и сожитель моей бывшей соседки и лучшей подруги Мэллори. А еще он работает на моего дедушку.
— Тогда ты знаешь, что быть бессмертным не значит быть легкомысленным, — добавил Джонах, протягивая мне руку.
У меня екнуло сердце. На сей раз уже не только из-за высоты, но и из-за жеста.
В течение двух последних месяцев мы с моим сердцем отгородились от всех и вся. Моя работа в качестве Стража Чикагского Дома Кадогана в основном сводилась к патрулированию территории Дома. Признаю, я спрятала голову в песок. Моя новообретённая вампирская храбрость практически испарилась после того, как Мастера моего Дома, Этана Салливана, вампира, который создал меня, назначил меня Стражем и был моим напарником, проткнул колом в сердце мой заклятый враг. прямо перед тем, как я отплатила ей тем же.
Будучи бывшей аспиранткой факультета английской литературы, признаю в этом извращенную поэтичность.
Джонах, начальник охраны Дома Грея, был моим связным с Красной Гвардией — тайной организацией, которая присматривает за Американскими вампирскими Домами и Гринвичским Советом, расположенным в Европе и управляющим ими из-за океана.
Мне предложили стать членом КГ и пообещали, что в случае согласия, Джонах станет моим напарником. Я отказалась, однако он любезно помог мне разбираться с проблемами, когда нельзя было привлечь Этана, поскольку тогда из-за политики ГС он бы оказался в щекотливом положении.
Джонах был более чем счастлив стать заменой Этану, причем не только профессионально. Наша смс-переписка в течение нескольких недель и надежда в его глазах свидетельствовали, что он заинтересован в нечто большем, нежели просто помощи в решении сверхъестественных проблем.
Джонах, бесспорно, красив. Очарователен. Обладатель незаурядного, изворотливого ума. Честно говоря, он мог бы стать главным актером в собственной романтической комедии. Но я не была готова даже к мысли о новых отношениях. И не думала, что в ближайшее время буду. В любом случае мое сердце было занято, а после смерти Этана, еще и практически разбито.
Джонах, должно быть, увидел в моих глазах нерешительность. Он дружелюбно улыбнулся, убрал руку и указал на край.
— Помнишь, что я тебе рассказывал о прыжках? Это как сделать шаг.
Он, определенно, говорил это уже два или три раза. Я просто не верила.
— Это будет очень-очень длинный шаг.
— Ага, — согласился Джонах. — Хреново только в первый раз. Пребывание в воздухе — одно из самых потрясающих ощущений, которые ты когда-либо испытаешь.