Я нахмурилась.
— Не понимаю.
— Обладатель камня становится озерной сиреной, — пояснила она. — Нужно обратиться к камню с просьбой, чтобы высвободить его магию. Но он принимает только того, кто уверен в своем решении стать его хозяином. Как только камень стал твоим, он твой пока не появится следующий претендент.
— Значит, ты решила стать сиреной?
Лорелея отвернулась, уставившись в воду.
— Теоретически, у меня был выбор, хоть и ограниченный, брать ли на себя это бремя.
— А лодки на берегу?
Она с гордостью посмотрела на меня.
— Я решила принять камень, но действую по-другому. Будучи сиреной, мне приходится петь, но я выбрала самое уединенное место, которое только смогла найти. Роза и мой муж Ян помогают морякам, направляя их обратно на материк. С поврежденными лодками ничего не поделаешь, — она слегка улыбнулась. — Зато все получают гарантии.
Железная логика.
— Как долго тебе быть сиреной?
— Предыдущая Лорелея — мы все носим одно имя, дабы поддерживать миф — прожила здесь девяносто шесть лет. Ну, она-то стала сиреной, — улыбаясь все шире, сказала она, — в сорок два года. Так что неплохой бонус.
Я поведала ей свою историю, почувствовав, что это может помочь.
— Меня превратили в вампира без моего согласия. Хоть это было и ради спасения моей жизни, но я этого не планировала. Это стало неожиданностью.
Она с интересом посмотрела на меня.
— Так ты, значит, знаешь, каково это переделывать свою жизнь. Сравнивать себя в прошлом с той, кем ты должна стать.
Я подумала обо всем сделанном и увиденном за последний год: смерть, боль, радость. Новые начинания…и завершения.
— Да, — тихо согласилась я. — Я знаю, каково это, — эта мысль напомнила мне о цели моего визита. — Лорелея, если этого не делала ты, то кто мог?
— Если нимфы непричастны, равно как и любой другой дух воды, думаю, нужно смотреть шире.
— Например?
С виноватым выражением она отвернулась.
— Лорелея, мне нужно знать. Дело не только в нимфах. Под ударом Дома. Люди уже обвиняют вампиров, и если так пойдет и дальше, то могу гарантировать, что будет принят закон о регистрации.
— Только одни существа, связаны с природой столь же сильно, как и мы, — наконец, сказала она. — Мы трепещем перед водой: перед ее потоками, ее мощью, перед ее способностью очищать и разрушать. Она — наше утешение, — она закрыла глаза. — Они черпают свою силу из земли. Берегут ее. Леса, чащи.
У меня скрутило живот.
— Ты говоришь об оборотнях?
— Ведь Стая же сейчас в Чикаго, так?
— Да, но потому, что мы попросили их. Они бы такого не сделали.
— А ты предполагала, что они атакуют твой Дом?