— Ради Бога! — теперь я по-настоящему разозлился. — Не пытайся всучить мне этот подтасованный философский хлам о смысле жизни! Кто, черт подери, знает, что все это означает? В конечном счете, может быть, писание картин столь же бессмысленно, как и зарабатывание денег? Ты считаешь, что я всегда был слишком занят зарабатыванием денег, чтобы задавать себе обычные вопросы, но я не робот, как ты полагаешь, и я часто думаю, особенно в последнее время, в чем смысл жизни? И есть ли Бог? Есть ли жизнь после смерти? Это кажется немыслимым, но если она существует и Бог имеет к этому отношение, это меняет дело. Я лично не интересуюсь фантазиями, а только грубыми фактами, которые могу расположить в разумном порядке. Мы живем в капиталистическом обществе, и оно не изменится за время нашей жизни. Деньги позволяют обществу развиваться. Деньги нужны, для того чтобы жить, чтобы делать то, что ты действительно хочешь делать, деньги нужны, чтобы делать добро. Именно сейчас в Европе…
— Европа! — выпалила Тереза. — Мне плевать на Европу! Все, о чем я забочусь, это мы с тобой! По крайней мере, я пыталась принять тебя, каким ты есть. Но можешь ли ты хотя бы попытаться принять меня такой, какая я есть, Сэм? Когда ты перестанешь пытаться купить меня и превратить во что-то вроде домашней любовницы?
— Боже правый! — закричал я, окончательно потеряв власть над собой. — Я не хочу превращать тебя в домашнюю любовницу! Я хочу превратить тебя в свою жену!
Далеко в другом конце холла звякнула открывающаяся входная дверь.
— Эй, Тереза! — позвал Кевин. — Угадай, кто меня подвез на своем «роллс-ройсе» величиной с грузовик для перевозки пива?
Мы в кухне не двинулись с места, только смотрели друг на друга. Губы Терезы приоткрылись, а ее золотой крестик исчез в выемке между грудями. Мне захотелось заняться с ней любовью.
— Я подожду тебя наверху, — сказал я тихо. — Я не хочу разговаривать с Кевином.
— Нет.
— Тереза…
— Извини меня, я была с тобой груба, но я ничего не могу поделать, я просто ничего не могу поделать… Моя жизнь в таком беспорядке — только бы я смогла работать, — я должна попытаться поработать сегодня вечером, иначе я сойду с ума, я это чувствую…
— Но я должен с тобой поговорить!
— Не сегодня. Я не могу. Я должна побыть одна. Я должна работать, я должна…
— Но я люблю тебя, я помогу тебе во всем разобраться…
— Ну вот, ты ничего не понял.
Дверь кухни широко распахнулась, и Кевин совершил большой выход в лучших традициях шоу-бизнеса.
— Тереза, мой ангел! Что за зловещий запах исходит от плиты? О, привет, Сэм, нет, не уходи! Почему ты выглядишь таким растерянным, как будто я поймал тебя на месте преступления? Знаешь ли, я разрешаю своим домочадцам женского пола принимать поклонников! — И когда я неохотно погрузился в ближайшее кресло, он воскликнул со смехом, как будто мог ослабить напряжение, царившее в комнате, своей подчеркнутой веселостью. — Господи, эти ослы-актеры вывели меня из себя. Удивительно, что я не умер от инсульта!