— Я хочу письменного подтверждения, — сказала она.
— Разумеется, но при условии, что ты перестанешь говорить всем и каждому, что я убил твоего отца. Если я когда-нибудь услышу это, я слагаю с себя всякую ответственность и прекращаю финансовую поддержку.
Она бросила на меня взгляд, полный иронии, смешанной с презрением.
— Дай просто денег, — сказала она.
Я засмеялся, изобразив на лице самую блестящую улыбку.
— Ну, разумеется, ты можешь получить деньги! Я счастлив дать тебе их! Мне просто хочется быть уверенным, что мы поняли друг друга, но я на самом деле не людоед, за которого ты меня принимаешь! Ох, и кстати, о том, чему ты поверила… кто именно пытается убедить тебя, что я ответствен за смерть твоего отца?
Голова Элфриды резко повернулась. Ее выражение удивило меня. Она выглядела совершенно сбитой с толку.
— Не делай вид, что ты не знаешь! — сказала она автоматически.
У меня появилось предчувствие несчастья. Я сохранял на лице спокойное выражение, однако руки за спиной крепко сжались.
— Разумеется, я не знаю! Если бы я знал, я возбудил бы дело против этого ублюдка за клевету!
— Ты не можешь возбудить дело против мертвого человека.
Я уставился на нее. Она уставилась на меня, все еще скептически относясь к моей неосведомленности, но, наконец, она открыла свою сумку и протянула мне разорванный конверт.
— Я принесла письмо, — сказала она, — но я не думала, что мне придется напоминать тебе о его существовании.
Я понимал, что был на краю пропасти.
— Только не говори мне, что никто никогда не показывал тебе письмо Тони! — вспыхнула Элфрида недоверчиво. — Не говори мне, что никто никогда не предъявлял его тебе и не требовал объяснения!
— Тони, — сказал я. — Да. Я знал, это был он. Это должен быть Тони, хотя Тони… Тони написал письмо?
— Он написал его в 1944 году как раз перед тем, как отправился в Нормандию. Алан был убит, и Тони хотел быть уверенным, что если его также убьют, то Эдред, Джордж и я, став взрослыми, будем знать, как умерли наши родители.
— 1944 год. Он написал письмо в 1944 году.
— Да. Он напечатал его и сделал две копии.
— Копии? Ты сказала копии?
— Да, он положил все три копии в отдельные конверты и передал их поверенному матери в Норидже с инструкцией, что первый экземпляр следует держать здесь до тех пор, пока Эдреду и мне не исполнится восемнадцать лет. Ты не удивился, почему ты ничего не слышал от нас после января 1948 года? Это было тогда, когда мы получили нашу копию письма Тони.
— А две другие копии…
— …были посланы в Америку, как только был убит Тони в 1944 году. Одну копию получила Эмили. Тони чувствовал себя виноватым, что он оставил ее дом, чтобы жить в Мэллингхэме, а также понимал, что обязан ей объяснить, почему именно он отвернулся от нее. И, разумеется, последняя копия письма была послана…