— Почему тебе так нравится черный цвет? — спросил я Себастьяна с любопытством, после того как Фрейд не дал мне ответа на этот вопрос, но Себастьян ответил с бесстрастным лицом:
— Потому что он темный.
Я отказался от дальнейших вопросов, сказав себе, что сделал все для воспитания нормального, хорошо приспособленного к жизни сына, и если Себастьян несколько странный, в этом моей вины нет. Сам я никогда не обращался за советом к своему отчиму, но постарался, чтобы мои собственные пасынки на пороге взрослой жизни знали, как выглядит презерватив и что сокращение ВД имеет отношение не только к победе союзников во второй мировой войне, но и означает диагноз «венерическая болезнь».[20]
Кризис разразился весной 1955 года. Погода была прекрасная, фондовая биржа гудела, и я только что купил новый молочно-белый «кадиллак» со светло-голубой обивкой. Я был в таком хорошем настроении, что даже задержался после работы купить бутылку шампанского по дороге к Терезе, но, прибыв в Дакоту, я нашел ее в угрюмом настроении. Она переживала полосу невезения в своей работе. Я успешно увел ее от постимпрессионизма, но она соблазнилась новомодной американской абстрактной живописью, и я видел пагубное влияние Джексона Полока на каждом ее полотне. Я сказал ей вежливо, что она должна вернуться к своей прежней манере. Она ответила, что ее не устраивает репутация второй Бабушки Мозес, и почему, черт возьми, она не может сама разбираться в своих делах? Наши встречи стали неприятно однообразными. Как-то я даже спросил, не хочет ли она прекратить их, на что она ответила вежливо: «Нет уж, благодарю», — и к следующему моему приходу приготовила изумительный бифштекс под беарнским соусом. Позже она спросила меня, не хочу ли я сам прекратить наши отношения, и я сказал также вежливо: «Нет уж, благодарю», — и подарил ей золотой браслет от Картье. Я надеялся, что после этого мы будем более непринужденны друг с другом, но, когда в этот вечер я приехал в Дакоту, она мне сказала, что у нее менструация, секс откладывается и с новой картиной дела плохи. Она была права. Да, права, и, отклонив ее равнодушное предложение съесть гамбургер, я засунул шампанское в холодильник, сел в «кадиллак» и поехал домой.
Когда я вошел в холл, первым, кого я увидел, был Джейк Рейшман.
— Нейл! — тут же воскликнул он. — Слава Богу, что ты здесь! Я собрался за тобой в Дакоту. Разве Тереза отключает в этот час телефон?
Я не был удивлен этими намеками на мои отношения с Терезой, он встречал ее каждый раз, когда я выставлял ее работы, и знал многие годы, что я содержу ее в Дакоте. Но на этот раз его присутствие меня смутило.