Однако Полу удалось подружить нас. В конце того лета нас объединило уважение к этому незаурядному человеку и единодушное стремление достигнуть таких же успехов в жизни, каких добился он. А когда в 1926 году он снова пригласил нас на каникулы в имение в качестве своих протеже, мы с нетерпением ждали предстоящей встречи.
Но наше общение длилось недолго. Вскоре после этого Пола убили. В те дни люди его положения зачастую становились жертвами большевистских фанатиков. Несмотря на то, что Пола повсюду сопровождал телохранитель, человек, который устроил заговор с целью убить его, оказался чрезвычайно предусмотрительным. Всех потрясла эта смерть, а затем последовало еще одно потрясение, его завещанием: своим наследником Пол объявил Корнелиуса. Этим он дал понять, что считает своего внучатого племянника достаточно сильным, чтобы принять такую ответственность, и со временем все поняли, что подобное доверие имело все основания.
У Корнелиуса было слабое здоровье и хрупкий вид. В восемнадцатилетнем возрасте он все еще выглядел как школьник, всегда почтительно разговаривал со старшими, а его улыбка вызывала у женщин непреодолимое желание заботиться о нем. Трудно было найти человека, который выглядел бы более безобидным, но никто, как однажды сухо заметил Пол, не мог более искусно использовать известный прием вампира, добирающегося сразу до яремной вены.
Корнелиусу понадобилось несколько лет, чтобы стать старшим партнером банка, и к тридцати годам его жизнь стала точной копией жизни Пола. У Корнелиуса был собственный банк на Уолл-стрит, образцовая жена, особняк на Пятой авеню и имение в Бар-Харборе; он унаследовал и преумножил богатство Пола, его успехи и его славу.
Мои успехи тоже оказались неплохими. После смерти Пола в 1926 году я переехал в Нью-Йорк, поскольку Корнелиус, будучи убежденным реалистом, понял, что ему скоро понадобится верный союзник, в то время как я, оставаясь неисправимым авантюристом, был полон решимости не упустить шанс добиться богатства и успеха. Конечно, никто из партнеров Ван Зейла не принимал нас всерьез. Они принимали нас за пару школьников, играющих в банкиров, и посмеивались, заранее списывая нас со счетов, поскольку полагали, что наши мечты обречены на неизбежную неудачу.
Я часто вспоминаю о тех, кто смеялся над нами в 1926 году.
Они все уже умерли.
Когда мы начинали работать, наиболее могущественным человеком в банке оставался любимый партнер Пола Стивен Салливен, который был лет на двадцать старше нас с Корнелиусом. Огромный, резкий, яркий — Стивен поначалу пугал нас, но вскоре мы оба поняли, что именно этого человека нам предстоит вытеснить из банка, чтобы Корнелиус смог занять столь желанное кресло старшего партнера.