Наконец раздался голос Скотта:
— Я сожалею, Сэм. Я чувствую себя не лучше. Мы все столько работали.
Я медленно повернулся и посмотрел ему в глаза.
— Может быть, у наших соперников есть осведомитель в нашем лагере, — услышал я свой голос, — так же как мы имеем своего человека в их лагере. И, может быть, Уайтмор ведет двойную игру, передавая информацию и туда, и сюда.
Скотт выглядел озадаченным.
— Я думаю, что это возможно, хотя и кажется невероятным. Кто с нашей стороны мог бы сообщить Уайтмору эту информацию?
Я сразу понял, что он невиновен. Виновный человек сделал бы более ловкое замечание, чтобы пресечь мои подозрения, но, вопреки здравому смыслу, само знание того, что подтвердить мои сомнения относительно него невозможно, подталкивало меня к потере контроля над собой. Прежде чем я смог остановиться, я спросил напрямик:
— Ты сегодня разговаривал с Уайтмором?
Внезапно он все понял. Его обычная бледность сменилась краской негодования.
— Если я правильно понял, что ты имеешь в виду, задавая мне этот вопрос, Сэм, — сказал он, каким-то образом ухитряясь сохранять ровный тон, — я должен просить тебя не только взять обратно вопрос, но и извиниться. В противном случае я пойду к Корнелиусу и скажу, что больше не могу с тобой работать.
Первый раз в жизни я увидел в нем его отца. Как будто бы приподнялся занавес над действом, которое много лет тому назад я видел тысячу раз: Стив в тяжелых обстоятельствах, Стив бьет противника его же оружием, Стив идет наперерез неприятностям и уходит от опасности с помощью пары кратких фраз, которые заставляют нас с Корнелиусом отступать в ближайший угол. Вплоть до этого момента я не вспоминал, как мы боялись Стива Салливена. Я забыл о том облегчении, смешанном с чувством вины, которое я испытал, услышав о его смерти.
Я снял очки и начал вытирать их носовым платком. Я был зол сам на себя за то, что высказал это глупое обвинение, которое сделало меня беззащитным против такой успешной контратаки. Я не мог придумать, как закончить разговор, не потеряв лица.
Наконец мне удалось сказать:
— Прости меня, я сам не свой. Для меня слишком большое разочарование потерять этот заказ. — Корнелиус был бы вне себя, если бы услышал, как я набросился на невинного Скотта. Он решил бы, что я неврастеник. Во что бы ни стало, мне надо было замять инцидент. — Конечно, я беру назад тот вопрос, — сказал я быстро, — и, конечно же, прошу меня извинить. Благодарю тебя за твою работу над этим заказом. Я ценю твою лояльность и поддержку.
Он не пошевелился, но я почувствовал, что его напряжение спало.