- Уберите эту падаль! - Русеф-паша нехорошо выругался. И, не успели ещё мальчишки вытащить за волосы девушку из комнаты, как из отверстия в стене вылетело, сладострастно прогнувшись, юное тело.
Эта гибкая, высокая, невероятно стройная уроженка севера была моложе Панторпы. Её короткие светлые волосы были также собраны в пучок и торчали вверх острой луковицей. Нежно вогнутый живот выделял ребра, от выпирающего костистого лобка спускались тонкие, но твёрдые валики половых губ.
Я думал, что она, так же как и Панторпа, начнёт с танца. Но Ортанс что-то шепнула невольнице, и она подошла к нам, вытянувшись на пальцах красивых ног. - Её зовут Эвиза, - сказала Ортанс, - она сейчас покажет, как умеет возбуждать себя перед испытанием.
Снова щёлкнул и зажёг красную полосу на девичьем теле кнут, и, к моему удивлению, Эвиза опустила руку, вонзила тонкие пальцы в нижние губы и рука затряслась мелко-мелко. Её острый подбородок, маленький рот и приятные широкие скулы находились в сильном напряжении, а светлые глаза излучали такое желание, что я старался не встречаться с ними.
- Я знаю, у вас это считается пороком, - заметил моё недоумение Русеф-паша, но у нас иной, и, по-моему, более правильный взгляд. Все девочки учатся возбуждать себя. Вначале это для них приятная игра, потом желанная необходимость, и, наконец, органичная часть жизни их тела, без которой они уже не мыслят своего существования.
- Да зачем это всё нужно? - изумился я. - Ведь всё ваше воспитание направлено на то, чтобы внушить принадлежание, подчинение мужчине. А здесь это самонаслаждение. Для этого и мужчина совсем не нужен. Русеф-паша засмеялся.
- Дорогой мой! Подчиняться и принадлежать можно по-разному. Любая из этих потаскушек найдёт дорогу к постели и будет пытаться любить. Но вот сможет ли это ещё вопрос. Страсть только розгой не воспитаешь. Нужна и ласка, и нежность. Вот, смотри. - Русеф-паша подошёл к своей воспитаннице. - Ей приятно, - сказал он, - приятно, что мы смотрим на её наслаждение, что всегда можем довести его до наивысшего предела. А пока, -обратился он к невольнице, иди, работай.
Танцевала возбуждённая жрица любви прекрасно. Поток чувств не подавлял её, как Панторпу, а придавал каждому движению особую, свойственную только страстным натурам пластичную гармонию, которая остро подчёркивалась стыдливой наготой этого рано созревшего полростка. Гибкая, длинноногая, плавно поднимая гранёные колени, вытягивая тонкую шею, юная мастерица Эроса спокойно подошла к скамье. Улыбнулась озорно, по-мальчишески, и, дерзко смахнув с блестящих лезвий капельки крови, грациозно, как опытная женщина, насадила себя на кол. Острые лопатки соединились. Тонкие пальцы её впились в тугие поджарые ягодицы. Всё ещё раздражённый Русеф-паша быстро воткнул прут. Раздалось шипение, но девичье тело осталось неподвижным. Эвиза встала. Красивое лицо её местами покраснело, удивительно правильно сложенное тело покрылось испариной. Две звонкие пощёчины были ей наградой от Русеф-паши. Она счастливо улыбнулась ему и, кружась от восторга, побежала на следующее испытание.