Никто не знал, зачем Попадья устроилась в школу. Как подозревал Сашка, Федчик просто выгнали из университета, чтоб другим не приходилось комплексовать на фоне ее эрудиции. Сам он на религиеведении обычно что-нибудь украдкой читал или готовил домашку на завтра. Или, делая вид, что слушает, думал о разном.
Сегодня он мысленно оттачивал некую очень простую фразу. Но не собирался этого объяснять циничному Лебедю.
– Вопрос о том, что же происходит с душой после смерти, конечно, – токовала Федчик, – всегда тревожил людей. Христианство, как и другие религии, искало на него ответ. Однако уже в тексте Евангелий содержалось противоречие, которое потом выросло до масштабов серьезнейшей проблемы и вызывало немало дискуссий. Как вы помните, Искупитель, возвещая свое второе пришествие, в то же время говорит умирающему Лазарю, что тот нынче же будет у престола Господня, а вот богач, который отказал в милосердии, попадет в геенну огненную…
Федчик замолчала и вопросительно оглядела класс: помнят ли? Тимофеева отчаянно закивала ей с первой парты: а как же! помним!
Если Попадья решала вдруг, что потеряла «связь с классом», – начинала задавать вопросы по теме.
– Для ранних христиан в этом не было ничего парадоксального: они жили в ожидании того, что скоро состоится второе пришествие. Противоречие обозначилось и стало критичным уже в Средние века. Выходило так, что в конце времен состоится Страшный суд, на котором будут рассмотрены и оценены злые и добрые поступки каждого человека. Эти представления – так называемая большая эсхатология – вступали, однако, в противоречие с малой эсхатологией.
Она поправила очки на широком, вечно блестящем носу, убедилась, что все успевают записывать. Сашка давно уже научился неинтересные предметы конспектировать бездумно, вот как сейчас.
«Главное, – размышлял он, – с чего начать… И спрашивать ли сразу… или… А вдруг она уже смотрела?.. или кто-то успел пригласить?..»
– Малая эсхатология утверждала, что каждого индивидуума тотчас после смерти судят и, соответственно, принимают решение, отправлять ли душу в ад, в рай или в чистилище, концепция которого, кстати, возникла значительно позже, этак в конце двенадцатого столетия. Сознание средневекового человека без особых сложностей воспринимало данный парадокс, согласно которому Страшный суд происходил одновременно: и в конце времен, и в конце жизни каждого индивидуума. Но все-таки противоречие требовало разрешения. Для более сложных культур… хм-хм… для более сложных культур характерна большая целостность картины мира. Парадокс был разрешен благодаря феномену уловления душ, каковой известен еще из раннеантичных источников. Отношение к уловлению душ не всегда было столь однозначным, как сейчас. В раннем Средневековье отцы церкви всерьез обсуждали, не влияет ли на судьбу души то, что ее, душу, на какое-то время помещают в мех и прячут в душнице. На Семнадцатом Ферраро-Флорентийском вселенском соборе была принята