— Я приемыш, поэтому меня не убили, — все также отстранено проговорил он.
— Но тебя бросили умирать, и тебе что совсем не жалко тех, у кого ты жил? Они что плохо обращались с тобой? — я никак не могла понять его спокойствия, может это от шока.
— Нет, они меня не обижали, я помогал по дому и за скотиной, у меня даже комнатка своя была. Дядьку Слава жалко, он был хороший, хоть и оборотень, он меня из горящего дома вынес, а его убили, он даже перекинуться не успел, — мальчонка шмыгнул носом, глаза наполнились слезами, я его обняла, пусть поплачет. Слезы это хорошо, а спокойно реагировать на убийства пусть и не совсем людей, ненормально. Он попытался высвободиться, но я уткнула его носом в свое плечо, погладила по грязной макушке, даже не понятно какой у него цвет волос и он затих, изредка шмыгая носом.
— Ты никому не скажешь, что я пожалел оборотней? — спросил он некоторое время спустя.
— Нет никому не скажу, а ты не говори, что во мне есть тьма, не хочу оказаться сожженной, — с улыбкой сказала я, он серьезно кивнул. А я подумала, что надо быть осторожнее, люди разные попадаются, еще сдадут «последователям Единого».
— Давай выбираться отсюда, завтрак мы уже проспали, надо поискать чего-нибудь на обед. Да и тебе одежду бы, хоть это вряд ли найдем, все сгорело, — произнесла я, поднимаясь с нашего импровизированного ложа. Протянула руку пареньку. — Можно я буду звать тебя Росс? Кстати, сколько тебе лет?
— Можно, меня так все и звали, двенадцать зимой исполнилось, — ответил он, вставая. Наверно, ему еще тяжело будет ходить, но он старался не подавать вида. В первую очередь, надо сделать ему обувь, не лето, чтобы босиком ходить. Я подняла свою сумку, которую на ночь клала под голову, закинула её на плечо, подняла плащ, завернула им Росса. Он смотрел на меня во все глаза, переводя взгляд с ног на голову.
— Ты так собираешься ходить?
— Что со мной не так? Одежда не очень чистая, дойдем до жилья, постираю, — отмахнулась я, подумаешь пятна от земли на коленях, да солома в волосах.
— Ты собираешься идти к людям в штанах и с непокрытой головой? — еще изумленнее спросил парнишка. — У нас женщинам запрещено одеваться, как мужчина и выставлять волосы на показ. Если в таком виде тебя увидят, в лучшем случае забросают грязью, а еще любой мужчина сможет сделать с тобой все, что захочет.
Да совсем из головы вылетело, я же об этом читала, надо вспомнить, недаром же я не хотела сюда ехать.
— Выйди, я переоденусь, — ну вот, опять платье надевать, а оно еще и помятое. Дождалась, когда Росс выйдет, быстро переоделась, брюки запихнула в сумку, а куртку решила дать мальчику поносить, пока не купим что-то более подходящее. Когда я вышла из сарая, парнишка стоял весь красный до кончиков ушей и отводил взгляд, понятно, подглядывал, что он такого увидел у меня, что так засмущался, я только до нижнего белья раздевалась. Сделала вид, что не обратила на него внимание.