Сначала я бросала на него взгляды украдкой, не потому что он мне понравился, а от нечего делать, и еще оттого, что чувствовала его взгляды на себе, которые он, кстати, не скрывал. Я подумала: «чем я хуже» и тоже стала смотреть на него в открытую, пару раз мы встретились взглядом, он довольно ухмылялся, а я краснела. «Нет, нельзя, чтобы он подумал, что симпатичен мне, я заставлю его отвести глаза» — думала я, в очередной раз, столкнувшись взглядом с Лероем. Я сидела и смотрела ему в глаза, между нами было около четырех локтей, он тоже не отводил глаз, наверно воспринял мое поведение, как вызов. Так мы и сидели, как два дурака, сначала он ухмылялся, потом и вовсе перестал, мне же было интересно, о чем он думает, приходят ли ему в голову такие же глупости, как и мне. Представила, как он размышляет о своей внешности, достаточно ли представительно он выглядит и не надо ли расчесать усы? Смех сдержать удалось, а улыбку нет, я закусывала нижнюю губу, только бы не расхохотаться бы в голос, пришлось прикрывать рот платочком, как если бы мне тяжело было дышать от пыли. Но глаза меня все равно выдавали, сперва у Лероя был недоуменный взгляд, потом уголки губ его самовольно начали изгибаться в ответной улыбке. Теперь мы и со стороны выглядим глупо, смотрим, друг на друга и улыбаемся, надо бы отвести глаза, но это все равно, что признать поражение. Хм, искренняя улыбка ему очень идет, наверно, для того чтобы её скрыть он потер большим пальцем свои усики. Я как раз опустила руку с платком, ко всему можно привыкнуть, но не к пыли, непроизвольно облизнула губы, Лерой, как мне показалось, на мгновение задержал дыхание, потом залился румянцем. Опаньки, чего это он, на мой недоуменный взгляд и приподнятые брови, он покраснел еще больше и отвел глаза, радость от победы затмевало любопытство. Может, он тоже чего-то себе представил? Наверно он подумал, что я над ним смеюсь, надо будет извиниться, а то неудобно как-то, тем более я и смеялась над ним. Остаток пути я старалась не смотреть в его сторону, он тоже делал вид что дремлет, а может, и правда спал.
Когда уже все мышцы болели, в горле першило, а солнце клонилось к закату, наш дилижанс наконец-то остановился, все повторилось в точности как на прошлой остановке. Я надеялась, что на сегодня мы никуда больше не поедем, но мои надежды не оправдались, объявили, что стоянка два часа, получается, мы будем ехать всю ночь и весь следующий день. От окончательно загубленного настроения меня спасла мысль: «Лошади не могут быстро передвигаться в темноте, значит, поспать хоть немного удастся».