Лыжники поднялись и, утопая в глубоком снегу, двинулись вперед. Неожиданно рощу потрясли оглушительные взрывы. Дым застлал все вокруг. Бойцы попали на минное поле. Раненый лейтенант Сморгунов нашел в себе силы подняться и с криком «За мной!» рванулся вперед к селу. Он понимал, что выход из создавшегося положения может быть только такой. Уцелевшие краснофлотцы устремились за своим командиром.
Не успел офицер с группой воинов добежать до опушки, как их накрыли новые взрывы. Это били уже немецкие минометы. Сморгунов и бежавшие с ним рядом бойцы упали замертво. Но все же остатки лыжного отряда удалось спасти. Вскоре подошли наши танкетки. Они с гулом и стрельбой приближались к селу по еле заметной дороге. Старшина роты Пузанов, возглавив лыжников, увлек их за танкетками и вывел товарищей с минного поля, а также из-под обстрела.
Но и здесь вышла заминка. Танкетки из-за глубокого снега двигались колонной. Немецкая противотанковая батарея пристрелялась к ним и в несколько минут подбила две машины. Две другие танкетки при поддержке лыжников ворвались на позицию батареи, разогнали и частично истребили ее прислугу. Но перерезать дорогу, выходящую из Языкова, не удалось. Тем не менее большинство солдат и офицеров вражеского гарнизона не вырвалось отсюда. 400 гитлеровцев нашли здесь свой конец.
Когда мы вступили в село, то увидели такую картину. Посредине улицы стояли подбитые танки, огромные грузовики-вездеходы, штабные автобусы, мощные тягачи, раздавленная пушка. Везде валялись трупы фашистов. Особенно много их было около развороченного нашим снарядом штабного дома. Кругом дотлевали остатки горевших построек. Около церкви возвышались штабеля ящиков со снарядами и патронами, оставленные противником. Тут же печально чернели наши обгоревшие танкетки, а на снегу лежали раненые и убитые моряки.
Интересные находки обнаружили мы после освобождения Языкова. В кабине брошенного неприятелем бронетранспортера находился аккуратный фанерный ларец, в котором хранилась подкова, совершенно новая, тщательно отшлифованная, смазанная маслом и завернутая в водонепроницаемую бумагу. Долго думали мы, каких же лошадей гитлеровцы собирались подковать, ведь их поделка не подходила даже для самого большого артиллерийского жеребца. Пленный пехотинец сообщил, что немецкие шоферы, танкисты и артиллеристы такие подковы прикрепляют к машинам или возят с собой для счастья, как талисманы, якобы оберегающие от смерти. Эти талисманы спасали их владельцев во Франции, в Бельгии, но под Москвой изменили: около транспортера, завязшего в реке, были найдены десятки немецких трупов. «Счастливчиком» оказался лишь тот, кто, бросив машины и подковы, удрал на своих двоих.