Всадник проворно спрыгнул с лошади. Опять крепкие рукопожатия и объятия.
— Вот где встретились-то! — басил Дрыганов. — Значит, будем теперь соседями!
Сергей Дрыганов тоже был нашим курсантом. Теперь в 64-й бригаде он являлся заместителем командира минометного батальона. Не успели мы расспросить друг друга, как к нам подошел невысокого роста, немного сутулый моряк с перевязанной щекой и с немецким автоматом на груди.
— Сироткин! — протянул ему обе руки Дрыганов. — Скажи, пожалуйста, действительно, гора с горой не сходится… Сколько нас сразу встретилось на дороге фронтовой!
И Сироткин — воспитанник нашего училища. Он командует ротой противотанковых ружей в нашей бригаде.
— Идемте, товарищи, ко мне пить чай, — пригласил Сироткин. — Я здесь остановился, — и он показал рукой на дом с разбитым крылечком.
Мы согласились. Ведь и на фронте положено пить чай. Его отпускают по нормам довольствия ежедневно.
Когда мы вошли в дом, самовар уже стоял на столе и от него шел густой пар и синий чад. Хозяйка гремела посудой, ставя ее на стол.
Не успели мы выпить и по кружке чаю, как на улице поднялась тревога. В воздухе появились немецкие самолеты. Сироткин пулей вылетел из избы. Он приказал дежурному взводу открыть огонь по самолетам из противотанковых ружей. Пэтэеровцы быстро рассредоточились вдоль изгороди, чудом уцелевшей между сгоревшими домами. Приспособив ружья на частоколе, они открыли дружный залповый огонь.
Не знаю, стрельба ли противотанковых ружей или что-то другое помешало «юнкерсам» сбросить свой смертоносный груз, только они с бреющего полета взмыли вверх и ушли в облака.
Когда мы вновь собрались в доме, мой взгляд помимо воли часто останавливался на Сироткине. В училище это был тихий, скромный, почти незаметный курсант. Прошло несколько месяцев, как он прибыл на фронт, и его уже не узнать. Стал обстрелянным, опытным командиром. Он хорошо представлял, что ему делать в той или иной обстановке, не растерялся и во время налета вражеских самолетов. Сироткин с жаром рассказывал нам, что при таком же налете сержант Чекмарев сбил из своего противотанкового ружья низколетящий фашистский самолет. С тех пор ПТР стали использовать как зенитные средства.
Наш разговор нарушил горячий спор моряков, разгоревшийся прямо под окном. Сироткин решил вызвать бойцов, выяснить, в чем дело. Краснофлотцы вошли в дом и чуть ли не в один голос доложили, что за деревней упал и горит подбитый «юнкерс». И подбил его из противотанкового ружья, утверждали они, не кто иной, как Николай Войтинов. Пригласили командира взвода. Он подтвердил, что сбитый самолет, действительно, работа Войтинова. Было решено доложить об этом командованию и ходатайствовать о награждении моряка.