— Какое, к черту, расслабление нервной системы! — шиплю я, как самая настоящая кобра. — Институт этот треклятый искать надо, деньги кончаются, ирейзеры повсюду! Мне не до расслаблений.
Все наши остановились и озабоченно на меня смотрят. А Клык, похоже, вообще меня в психушку тащить готов.
Получается, я совсем спятила. От инсульта или что там со мной было, мозги мои, видно, изрядно повредились. И я теперь голоса всякие слышу. Мои от меня теперь, как от парии какой, шарахаются. Я теперь как белая ворона. Они все вместе, а я — одна.
Не всякие голоса, Макс, а один только Голос. Так что не паникуй.
— Макс, ты что? Что с тобой? — волнуется Газ.
Перевожу дыхание, стараюсь, как могу, взять себя в руки. И честно признаюсь:
— Я больше не могу. Три дня назад Ангел сказала, что где-то здесь в Нью-Йорке есть место под названием Институт, что в нем собрана на нас информация, много информации. Которую мы всегда хотели про себя знать.
— Мы там про своих родителей узнаем, — вставляет Игги.
— Вот-вот. Но теперь мы здесь, и со мной всякая чертовщина творится, и я не уверена…
Без всякого предупреждения волосы у меня на затылке встают дыбом.
— Привет, малыши! — Прямо перед нами из дверей какого-то здания выскакивают двое ирейзеров.
Ангел визжит. Инстинктивно хватаю ее за руку и толкаю себе за спину. Круто развернувшись, молниеносно набираем скорость и несемся по тротуару. Я и Ангел впереди — Клык с Игги замыкающими. Народу полно. Расталкивая толпу, летим сломя голову.
— На другую сторону, — командую я, метнувшись на проезжую часть, и мы все шестеро ныряем между желтых нью-йоркских такси. Водилы клаксонят как сумасшедшие и сыпят нам вдогонку отборными ругательствами.
Но тут — хрясь — и весь этот гам перекрывает глухой стук и ошеломленный полузадушенный крик.
— Мотоцикл ирейзера сбил! — кричит Клык.
Как ты думаешь, дорогой читатель, можно драпать во все лопатки, тащить за собой шестилетку и при этом вслух, громко смеяться? Позволь мне тебя уверить, можно!
Но не проходит и секунды, как тяжелая когтистая лапа хватает меня за волосы, а жесткая подножка выбивает землю из-под ног. Рука Ангела выдернута из моей руки, и в уши мне бьет ее отчаянный крик:
— Спасите! Убивают!
И поверь мне, уважаемый читатель, если она кричит «убивают», значит, действительно, убивают!
94
Никто и глазом моргнуть не успел, как здоровенный ирейзер перебросил меня, будто тюфяк, через плечо.
В нос мне ударила его резкая звериная вонь. Раскрытая в хриплом хохоте пасть обнажила длинные желтые клыки, а глаза налились кровью.
Улицу по-прежнему оглашает истошный визг Ангела: «Убивают!»