– Как их Садуллоев по-своему, ну, по-татарски называет? – неожиданно спросил Ваня, отмахиваясь от назойливой мошкары. – Кейявины? Кьявины?
– Кого?
– Ну мух, слепней этих…
– Вроде, не помню. – Коля прищурился. – Помню, что слово на Каина похоже. Вроде как убийцы.
– А ты что, брат, в религии силен? – Иван внимательно посмотрел на своего товарища. – Ты это… религия – опиум для народа!
Ребята переглянулись, заулыбались. Внезапно над рощей, которую они пробежали четверть часа назад, поднялась туча птиц. Николай нахмурился, резко подобрался.
– Они? – Ваня перекатился за кустик, присел на корточки. – Они?! Приставучие, черти!
– Отставить! – Коля шустро проверил автомат, отомкнул магазин… сухой. – Религия – опиум для народа! Так что чертей нет! А вот погоня есть! Подъем! Хорошо, хоть собак не слышно! Авось уйдем!
…Ребята споро откатились от реки, под укрытие густого кустарника, вскочили, проверили направление и рванули бегом, старательно забирая правее. Лесная наука говорит, что человек при ходьбе всегда неосознанно забирает чуть левее, а стереотипы, как учил старшой, надо ломать. Бежали быстро, но аккуратно, вдумчиво. Тяжелый планшет на длинном ремне бил Ивана по бедрам и, что совсем мужику неудобно, порой залетал между ног. Коля приладил его товарищу бечевкой к поясному ремню. Знания приходили с опытом.
У их бега была своя, большая цель. Они не просто спасались от немцев. Они спасали свой отряд, взяв погоню на себя, готовые, если потребуется, заплатить жизнью за то, чтобы товарищи сумели дойти и выполнить поставленную задачу…
…Два часа спустя, все еще мокрые, но уже давно от пота, а не от речной воды, бойцы позволили себе привал. Место для отдыха не выбирали, просто рухнули у вершины лысого каменистого взгорья. К счастью, здесь кровососущие насекомые им почти не надоедали. Спортсмен Ваня, сделав несколько вдохов-выдохов, сразу лег на живот и, достав бинокль из футляра, принялся разглядывать окрестности. Николай долго не мог прийти в себя. Грудь не просто болела, она горела изнутри. Дыхание вырывалось рывками, пульс частил ударами молотка по вискам и затылку, холодный пот скользил по всему телу. «Ничего, ничего, – отстраненно думал Удальцов. – Надо жить, надо бежать. Бег – это жизнь, а жизнь для меня сейчас – это бег. Прав был доктор, не с моим сердцем в десант идти…»
– Не отстают, суки! – неожиданно севшим голосом сказал Иван. – Хоть ты тресни! Не отстают, и всё.
– Что, опять птицы? – глухо спросил Николай.
– Хуже. Хуже каинов этих летающих! – зло сказал Конкин и протянул товарищу бинокль. – Посмотри, вроде на две группы разделились, видишь?