Андрей поймал себя на мысли, что он не о том сейчас думает. А тут как раз начали сходиться прихожане.
Пятеро человек, двое мужчин и три женщины, заняли места на правом клиросе (место для чтецов и певчих на правом конце солеи), Андрей приготовил и разжег кадило. Началась первая часть всенощной службы под названием великая вечерня.
Отверзлись Царские врата и старый отец Арсений начал каждение алтаря.
После того, как диакон Андрей Марченков воскликнул «Востаните! Господи, благослови-и-и!» и перекрестился орарем[34], дальнейшее происходило как во сне.
В молитвословиях и священнодействиях прославлялся Творец за промышление Его о мире и человеке, вспоминалось о блаженном пребывании прародителей в раю, об их грехопадении, обетовании о Спасителе мира и вере в Него ветхозаветного человека. Прихожане благодарили Бога за Его благодеяния, каялись в грехах и испрашивали у Него благословения на остаток дня и ночь.
После того, как закрылись Царские врата, старый батюшка отец Арсений, наблюдавший за диаконом на протяжении всей службы, увидел, как того слегка повело один раз, второй. Вместе с молодым священником он усадил Андрея в алтаре на стул у Горнего места.
У Андрея кружилась голова.
- Экий ты слабенький, отец диакон. Посиди немножко, отойди. Небось, недавно-то служишь, а?
- Второй раз, - честно признался Андрей.
- Вот те на, а службу знаешь крепко. Ученый?
- Богословский факультет Православного университета.
- А-а, теория. Что ж, теорию ты знаешь, теперь познавай практику. А ты, тёзка мой дорогой, хоть и молод, но справился хорошо, - последние слова похвалы адресовались отцу Арсению-младшему. - А не ты ли тот батюшка, которого похитили из столичного прихода поселенцев?
- Я, отец Арсений.
- Господи, что ж тебе пришлось вынести-то!
- Ничего, благодаря Господу и нашему отцу диакону Андрею я здесь.
Андрей, отдыхая, постепенно приходил в себя перед утреней. А в храме шла исповедь. Принимали батюшка Арсений-старший и батюшка Арсений-младший. К старшему стояла очередь из детей и мужчин среднего возраста, а к младшему тянулись старики и женщины. Но исповедовались все. Княжну Юсупову подвели к молодому батюшке, и тот, накрыв голову прихожанки епитрахилью и наклонившись к ней, выслушивал исповедь. Потом он скажет, что никогда в своей недолгой практике не слышал такой чистой и искренней исповеди, да и услышит ли потом еще от кого-нибудь?
Началась утреня. В подземной церкви погасли все лампы и свечи, кроме свечи на аналое - там чтец торжественным голосом читал шестопсалмие - молитвословие, состоящее из шести псалмов (3, 37, 62, 87, 102 и 142). Вся обстановка в храме не только напоминала о той ночи, когда пастухи услышали весть от ангела о родившемся Спасителе (звучало Евангелие от Луки, глава 2. стихи 9-14), но и располагало к молитве, к самоуглубленному и внимательному слушанию чтения.