Именно в тот момент, когда Андрей трижды обошел святой престол с целованием углов и земными поклонами архиерею, он понял, что туман, который застилает ему сейчас глаза, и то необъяснимое ликование, которое рвется наружу, заставляя дрожать голос - и есть трепет души, радующейся от чувства родного дома. Душа как бы говорила: «Вот он, мой настоящий дом! Андрей, ты все делаешь правильно!»
Еще ни разу в жизни боевой офицер так не волновался. Что-то похожее он испытал в детстве, когда родители впервые благоговейно повели его крутыми каменными ступенями все ниже и ниже в полумрак Ближних Пещер Киево-Печерской Лавры. Рядом шли какие-то праздные иностранцы-туристы, отдающие некую дань «ортодоксальной экзотике», но он их не замечал. И дело тут вовсе не в каком-то там настрое и особом «инструктаже» отца (мол, не нужно бояться, шуметь и так далее), а. нет, все-таки этого не объяснить. Чем ниже они спускались под землю, тем выше в душе поднималась какая-то теплая волна ожидания чуда: вот сейчас он увидит настоящего былинного богатыря Илью Муромца, святых монахов, живших аж девятьсот лет назад, безмездного врача Агапита, особо почитаемого отцом преподобного Нестора Летописца, а может и самого Боженьку! Но это было давно, и тогда детский трепет души в ожидании сказки наяву был наивным, чистым и легким. Сейчас же все происходило более серьезно, более торжественно, с осознанием высшей цели. Но душа-то, душа ведь осталась прежней!
Андрей помнил, как после третьего обхода престола он стал на правое колено и, крестообразно сложив руки на престол, положил на них голову. Дыхание - как после забега на длинную дистанцию, по биению крови в висках можно считать пульс, а где-то там, над коротко, по-военному стриженной головой седой мудрый архиерей читает особые молитвы. Или это не архиерей, а сам Господь призывает диакона Андрея служить во благо Церкви и русского народа? Поэтому когда Андрей после препоясания и принятия ораря и поручей стал с протодиаконом и диаконом за престолом и после земного поклонения сказал: «Христос посреде нас!» - он не лукавил, он действительно чувствовал это.
Хиротония во диакона завершилась причащением животворящих Тела и Крови Христовой и благословением митрополита Геронтия на ношение подрясника. Дрожи в коленях больше не было. Восторг души сменился тихой уверенностью в правильности избранного пути. Теперь вера его станет щитом, а диаконский подрясник - кольчугой, хотя когда его получится надеть?...
...Большинство из того, что снилось Андрею, он, как и все нормальные люди, не помнил, но пока свежи были в памяти воспоминания о рукоположении, он часто просыпался с ощущением счастья и запаха ладана.