Михаил впервые в жизни слышал от Барона такой длинный и связный монолог. «А он не так прост, как кажется. Соображает. Не все мозги еще отбили парню».
— Слушай, Барон, я давно хотел тебя спросить, кем ты в России был?
Барон помолчал, отвернувшись.
— Давно хотел спросить, говоришь? Чего же не спрашивал? Боялся, что ли?
— Повода не было.
— Повода… Ну и сейчас не повод. Мы с тобой не напарники. Работа у нас слишком разная. Сделаем дело и разбежимся. Куда едем сейчас?
— Ко мне. Слушай, а ты так и будешь все время рядом со мной? Дома я могу один побыть?
— По мне, век бы тебя не видеть, если честно. Но дело есть дело. Домой едем, значит? Поехали домой.
Так и не дождавшись приезда Кеши, они вышли на залитую солнцем Кристофер-стрит. Лариса обещала как-нибудь потом показать Алексею все-таки пресловутые каменные джунгли, где на узких тротуарах не бывает солнца, — «есть в Даунтауне парочка таких улиц». Но сейчас сна тащила его, как она выразилась, вверх. Что значит это «вверх», Алексей понял лишь после того, как купил в книжном магазине карту Нью-Йорка. Они направлялись к центру Манхэттена — в сторону Сентрал-парка, через Гринич-Виллидж, который в первую очередь хотела показать ему Лариса.
— Как тебе Кристофер? — спросила она, искоса посматривая на него.
— Тихая улочка.
— Да, днем тихая. Это, вообще-то, такой полуофициальный центр нью-йоркских гомосексуалистов. Ну и остальных — трансвеститов, лесбиянок. Тут такие парады бывают, как раз сейчас, пока еще тепло… Обалдеешь!
— И что, они так вот свободно здесь и тусуются?
— А в России с этим проблемы?
— Шпыняют их, бедолаг, так, что мама не горюй! Мне лично по фигу — голубой, не голубой, лишь бы человек был хороший. А гопники их гоняют в полный рост.
— Дикая страна. — Лариса покачала головой. — Вовремя я оттуда свалила. Сейчас бы и не знаю, чем занималась в Москве…
— А чем здесь занимаешься? Я не помню, ты говорила вчера или нет?..
— Я программист. Как и многие русские.
Алексей засмеялся:
— Да, знаю, знаю. Как и Кеша…
— А, ты в этом смысле? Нет, с Кешей у нас разные дорожки. Я настоящий программист. И родители мои — компьютерщики. Мы же всей семьей выехали, все и работаем здесь нормально. Отец с мамой у меня на Лонг-Айленде живут, так что у нас обычная американская семья. А Кеша твой — обычный русский аферюга. Давай-ка сюда зайдем, тебе, наверное, интересно будет.
Они шли уже по Восьмой улице, по «Весту», как подчеркнула Лариса; Кристофер-стрит — это Вест, запад то есть, а все, что за Пятой авеню, — Ист, восток.
Миновав стеклянную дверь, оказались в картинной галерее. Картины на стенах и скульптуры, во множестве выставленные в небольшом уютном зале, показались Алексею очень знакомыми.