— Чем я могу вам помочь? — приблизясь, спросил улыбающийся продавец. Вопрос был задан по-английски, но Алексей прекрасно понял, что от него хотят.
— Спасибо, пока я только смотрю. — Университет давал себя знать. Во всяком случае, общаться Алексею с продавцом оружия по-английски было легко и приятно. — Можно посмотреть вот это? — Он указал на короткий крупнокалиберный револьвер, серебристый, увесистый с виду. Прекрасное оружие ближнего боя…
— Вы имеете лицензию?
Продавец улыбался, но глаза его были словно стеклянные. Холодные и недоверчивые глаза. Много повидавшие, судя по всему.
— Нет, я иностранец.
— Немец? У вас такой акцент…
— Нет, я — русский.
— О-о, русский.
Слова продавца запутались в непонятных интонациях — разочарование, испуг, брезгливость, уважение. Он явно не знал, как отреагировать на признание клиента. Клиент тем временем рассматривал выставленный на витрине арсенал и, кажется, уже забыл о своей просьбе. Лицо его приобрело совершенно бессмысленное выражение, он уперся взглядом в витрину и, похоже, потерял всякую связь с реальностью, полностью уйдя в себя.
— Эй! — Лариса хлопнула его по плечу. — Леша, ты что, заснул?
Продавец внимательно смотрел на странного посетителя. Время от времени в газетах часто публиковались материалы о деяниях русских бандитов в Нью-Йорке, и сообщения эти потрясали местных жителей жестокостью разборок и бесстрашием новоявленных мафиози. Этот-то вроде сопляк совсем с виду, а кто знает, что у него на уме? Сейчас молодой человек по ту сторону прилавка производил впечатление до бесчувствия обожравшегося наркотиками. Девица, вошедшая с ним, еще раз толкнула своего дружка и что-то крикнула ему на своем варварском наречии. Парень тряхнул головой и молча пошел к выходу.
На улице Лариса снова взяла его под руку:
— Что с тобой? Не выспался, что ли?
— Вспомнил кое-что. — Алексей уже улыбался. — Ерунда, не обращай внимания.
В компьютере Тусклого были досье на всех его подчиненных. История и круг знакомых Кеши не были ничем из ряда вон выходящим. Михаил краем глаза смотрел, как Барон переписывает адреса нью-йоркских знакомых Иннокентия Гриценко неожиданно аккуратным, мелким, убористым почерком в объемную записную книжку. «Кем же он все-таки был в Союзе?» Барон всерьез начинал интересовать его: если бы не эта идиотская история с неопределенным еще концом, в которую он вляпался, с Бароном следовало бы пообщаться поближе. Правда, шеф не поощрял такого рода контакты между сотрудниками, он не любил альянсов, не санкционированных им в интересах дела. В общем, Тусклый это поддерживал — руководство Мясницкого много лет обеспечивало бесперебойную и прибыльную деятельность фирмы.