Джошуа Александр напоминал Рахманинову киногангстера периода Великой депрессии — Бронски в любое время года, в любую жару ходил в добротных костюмах, в шляпе, девственно белые рубашки его всегда были наглухо застегнуты до ворота и спаяны у подбородка каменным узлом темного галстука. Сотрудники Мясницкого, работающие в легальной половине его фирмы — компьютерной, тоже обязаны были приходить на работу в костюмах, но выглядели они совершенно по-другому. Бывало, что и рубашка не в тон, и галстук чересчур широк или узок, а то и вовсе на сторону сбился, платок носовой из кармана выглядит неуклюже, и костюмы сами — из магазинов готового платья, долларов от силы за триста… Бронски же ездил в Англию. Не туристом, не по делам фирмы, а чтобы сшить себе новый костюм. Обувь он тоже предпочитал покупать там, галстуки возил из Франции, кухню предпочитал японскую… Сложный, одним словом, был человек. Рахманинов удивлялся, как при его занятости сэр Джошуа Александр находил время на пополнение своего гардероба. Вероятно, он умел распределять дела, не откладывал на завтра того, что мог сделать прямо сейчас.
— Привет! — сказал Бронски с улыбкой. — Рад тебя видеть. — Он посмотрел на Михаила, потом, скосив глаза, кивнул Барону.
Михаила, как всегда, удивило несоответствие развязного, чисто американского громкого обращения со сдержанным, консервативно-европейским обликом.
Впервые за сегодняшний день беседа велась на английском.
— Ну что, Михаил? — По тону, каким были произнесены эти слова Мясницким, Рахманинов понял, что на благодушие шефа рассчитывать нечего. На самом деле Сергей Львович пребывал на грани истерики — Михаил припомнил их давний разговор, в котором Мясницкий разоткровенничался и сообщил задушевно, что он даже любит иногда попадать в критические ситуации — его охватывает какой-то нервный подъем, чуть ли не веселье. Это как хороший холодный душ — мобилизует задремавшие силы организма, и он очертя голову бросается в бой, выходя из него, как правило и как после того самого душа, обновленным. Да, да, похоже, сейчас именно то самое состояние переживал Сергей Львович. Отсюда и трубка с любимым табаком, и легкомысленная поза, в которой он расположился на диване.
— Что случилось, Сергей Львович?
— А вот я расскажу, что случилось. — Истерические нотки зазвенели в его голосе. — Я не буду утомлять нашего гостя и заставлять его второй раз пересказывать эту печальную историю. Сам тебе, Миша, расскажу. Так вот, твой факинг подопечный, — сэр Джошуа вздохнул и поднял глаза к потолку, — твой факинг Кеша был либо стукачом либо полным козлом.