Нью-Йорк…
— Черт его знает! — Лариса улыбнулась. — Символ города — ты видел уже, наверное, — яблоко. Ну, может быть, яблоко. Но, с другой стороны, тут такой прямой ассоциативный ряд не работает. Это… это как космос. Только не смейся. Да. Тут целые районы недалеко от центра вдруг проваливаются в такие черные дыры — раз — и нет. А потом — бац! — и там уже другой район, дома другие, все. Москва и Питер обрастают одинаковыми новостройками. А тут — одно-двухэтажные коттеджи, потом, глядишь, уже высотные дома вдруг пошли. Потом — опять коттеджи. В общем, тут никто и ничто не стоит на месте. На работу утром весь город двигается — это движение с большой буквы. Представляешь, сколько машин и на какие расстояния тут ездят? А сабвей? Здесь целые как бы пласты геологические перемещаются. И утром, и вечером. И ночью, все время.
— Слушай, а чисто здесь. Говорили — грязный город…
— Ну где же — чисто? Все замусорено.
— Да нет, Лариса, это же не грязь. Это, правильно ты говоришь, мусор. Ты помнишь нашу грязь родную? Я, бывает, из леса приезжаю, а у меня ботинки чище, чем после похода в гастроном. Не помнишь? Слякоть, грязь… Ноги разъезжаются, люди падают…
— А, это дороги. Грязь эта самая, она на колесах машин в город приезжает.
— Не знаю, не знаю, Лариса. Мне вот кажется, что Питер просто в эту грязь проваливается. Без всяких машин.
— Ну ладно. Проваливается так проваливается. Сами виноваты, в конце концов. А у тебя просто период офигения от Нью-Йорка идет. Это быстро кончится, Леша. Собственно, вместе с деньгами и кончится. И затоскуешь ты по грязи питерской, полетишь обратно счастливый.
— Ты-то здесь довольна?
— Я — да. Но я и приехала сюда жить. Я так и хотела, и что хотела, то и получила. Поэтому мне, естественно, здесь нравится. Ладно. Куда пойдем?
— Все равно.
Они дошли до Сентрал-парка. Он показался Алексею совсем не таким большим, каким представлялся по фильмам и рассказам.
— Слушай, он такой маленький — вон уже и противоположный конец… — Действительно, стена небоскребов отчетливо виднелась над кронами деревьев.
— Леша, это обман зрения. На самом деле, когда отправишься в свой Денвер, автобус проедет по парку — тогда увидишь, какой он маленький. Из Кеннеди тоже Манхэттен как на ладони. А Гарлем твой — от парка и дальше. Но сейчас мы туда не пойдем. Что-то я подустала. Давай-ка домой вернемся, отдохнем. Не желаешь?
— Не желаю.
— Ну да, ты же на свободу вырвался… Поедем, может быть, в гости?
— В гости? А к кому?
— Да вот хочу тебя, раз уж случай выдался, к своим знакомым свозить. Только не удивляйся, это на Брайтоне. Я туда редко выбираюсь, без тебя еще черт знает когда поеду. А тебе интересно будет, посмотришь на «вторую волну»…