— Не помнишь…
Она расстегнула ему рубашку и, наклонившись, поцеловала в грудь. Алексей задохнулся, обнял ее обеими руками и уткнулся лицом в ее волосы.
— Подожди… — Она отстранилась. — Подожди, я разденусь…
Он смотрел, как она стягивает с точеного тонкого и сильного тела легкий свитер, снимает узкие голубые джинсы, бюстгальтер и ниточку трусиков, оставившие на загорелой коже две белые полоски.
— Подожди, — она протянула руку навстречу вскочившему с дивана Алексею, — в спальню…
Первый раз все продолжалось необычайно долго. Он чувствовал, что научился полностью управлять своим телом, контролировать его и оттягивал оргазм, пока не увидел, что она тяжело задышала и вскрикнула. Тогда он перестал существовать — взорвался, разлетелся мелкими искрами, поднялся над городом, над землей и увидел одновременно все, весь земной шар, все его города, реки, океаны, увидел каждого отдельного человека. Он почувствовал себя богом. Полный покой, абсолютное счастье — иначе нельзя было назвать то, что он испытывал в эту минуту. Или секунду? Привычные временные категории не подходили, он был вне времени, вне пространства…
Поэтому же он не мог сказать, сколько они лежали рядом, но, когда ощутил, что силы вновь наполняют тело и протянул к женщине руку, она вдруг выскользнула из постели, легко вскочила на пол и сказала:
— Алеша, мне нужно идти. Ты же еще придешь сюда, правда?
— Конечно, — ответил он, становясь против всех своих правил абсолютно послушным. — Конечно, приду.
— У нас будет много времени… Главное, помни обо мне всегда. И я всегда буду с тобой. Договорились?
— Да, — пробормотал он…
Внезапно Алексей ощутил ломоту в локтях, чешущееся колено, какое-то неудобство у затылка. Он тряхнул головой и увидел вместо уютной комнаты несущиеся мимо холмы, поросшие густыми кустами, черные в рассветных сумерках. Рядом дремала или просто отдыхала с закрытыми глазами Лариса. «Грэйхаунд»! — вспомнил он. Так называлась автобусная компания, услугами которой они воспользовались, очутившись наконец на автовокзале после сумасшедшего бегства.
— One way, — сказала Лариса в ответ на какой-то вопрос чернокожей барышни, оформлявшей им билеты. «В один конец». Алексей тогда еще усмехнулся — как это символично звучит. Он чувствовал странную усталость — не физическую, в этом плане у него все было в порядке, даже чересчур — какая-то излишняя бодрость словно распирала его изнутри. А вот в остальном… Он иногда ловил себя на том, что переставал понимать окружающее, не слышал вопросов Ларисы, обращенных к нему, спотыкался на ровном месте.