– Да, надо французам отдать должное. Этот кавалерийский перочинный нож на удивление хорошо продуман, – рассматривая вещицу, вслух рассуждал присяжный поверенный. – В нем можно найти все, что необходимо наезднику: длинное и тонкое обоюдоострое лезвие, универсальный экстрактор[5] патронов для разных калибров, портативные кусачки, пробойник для починки узды и даже инструмент для чистки копыт. А вы, я смотрю, с его помощью еще и трубочку набивать приспособились.
– Трубка, скажу я вам, Клим Пантелеевич, вещь одушевленная. У нее, как у любого человека, имеется свой характер и настроение. Для того чтобы понять ее и научиться получать удовольствие, нужно время и терпение. Ведь это своеобразный ритуал. Выбрав свободную минуту, я позволяю себе расслабиться и забыть про армейскую суету. Тут ведь настрой особенно важен: прежде всего надо удобно расположиться, ну, например, сесть в любимое кресло и не торопясь, аккуратно забить табаком чашку… Да и раскуривать ее надобно неторопливо, потихонечку… Знаете, иногда мне кажется, что вместе с дымом уходят все проблемы, накопившиеся за день. Трубка возвращает меня к чувству прекрасного, давая возможность с упоением любоваться плавной красотой линий на извилистых узорах дерева. Она будет служить долго и преданно… и никогда не изменит. Такую верность вы не отыщете в женщинах.
– Прекрасные слова, Бронислав Арнольдович! В свое время я заметил странную особенность – скорее трубка курит вас, нежели вы ее.
– Именно так. А вы, по всей вероятности, уже отказались от этого удовольствия?
– Да, пришлось перейти на монпансье.
Рядом послышались чьи-то голоса, и, судя по всему, в сад вышли двое. Густая и еще зеленая листва яблонь надежно скрывала беседующих, но ветер донес чей-то возбужденный голос:
– Тоже мне герой нашелся! Если воинские звания будут давать всем, кто переспал с похотливой вдовой и поколотил желторотого студента, то у нас скоро вся армия будет ходить в штабс-ротмистрах! Кто его сюда притащил? А Виолета Константиновна тоже хороша! Весь вечер с ним! Да и фамилия какая-то смешная – Васильчиков!
– Вы уж извините, но, по-моему, говорят обо мне. – Офицер встал и направился туда, откуда послышалась речь.
– Милостивые господа, только что один из вас неуважительно отозвался в мой адрес. Я бы хотел знать, кто именно осмелился говорить столь непочтительным образом? – Широко расставив ноги и попыхивая трубкой, поручик смотрел в лицо двум господам.
– А почему, собственно, мы должны отвечать на ваши вопросы? Кто вы такой, чтобы нас допрашивать? – Набравшись смелости, Пейхович даже попытался сделать полшага правой ногой, но струсил и ограничился шарканьем, похожим на неудачный реверанс.