Наградные карманные часы фабрики «Павел Буре» с рельефным изображением императорского герба на крышке показывали почти половину седьмого. Опоздание более чем на пятнадцать минут не дозволялось, и надо было спешить. Повезло – мимо дома проезжал пароконный пустой фаэтон. Офицер запрыгнул в коляску и, тронув за плечо возницу, распорядился: «К Ртищевой даче».
Миновав мощенные речным булыжником городские улицы, коляска потрусила по грунтовой дороге. Уже немолодая пара гнедых насилу вытащила экипаж на гору. Внизу, окутанная утренней дымкой, блестела зеркальная гладь спящего в тишине пруда.
Поручик приехал первым. Корнет Аверьянов был уже на месте. С небольшим опозданием появилась открытая коляска. Из нее вышли два господина. В первом угадывался непосредственный виновник происходящего – Яков Пейхович, рядом – его вчерашний собеседник – Вениамин Доршт, выполняющий, судя по всему, обязанности секунданта.
– Итак, господа, – начал Аверьянов, – прежде разрешите оговорить общие правила. Исходя из того, что именно поручик Васильчиков посчитал себя оскорбленным, ему и принадлежит право выбора оружия и условий поединка. Об этом было объявлено еще вчера – дуэль на пистолетах, в упор и только с одним заряженным оружием, что, как вы знаете, запрещено. Поэтому, во избежание неприятностей с законом, предлагаю, чтобы каждый из дуэлянтов собственноручно написал прощальное послание о том, что он сам решил свести счеты с жизнью, положив эту записку в нагрудный карман сюртука. Текст простой: «Ухожу из жизни сам. Прошу никого не винить». Не забудьте указать сегодняшнюю дату. – С этими словами корнет вытащил из кожаного саквояжа походную чернильницу, перья и обычную ученическую тетрадь.
Поручик размашисто, на полстраницы написал, возможно, последние в своей жизни слова. Вырвав резким движением лист, он предъявил текст секундантам и после их одобрительного кивка спрятал предсмертную записку в карман кителя.
Настал черед Пейховича, который долго рассматривал кончик пера, будто стараясь оттянуть неминуемую развязку. Но, обмакнув его в чернильницу, он явно перестарался, и на бумаге расплылась огромная, похожая на опухоль, черная клякса. Окинув присутствующих извиняющимся взглядом, он повторил попытку и написал требуемый текст. От излишнего волнения Яков оторвал лист неровно, отчего послание приобрело вид неправильной трапеции. Со стороны секундантов замечаний не было, и свернутая вдвое бумага опустилась на дно его внутреннего кармана.
– Перед тем как мы приступим к выбору оружия, я попрошу вас еще раз ответить: не считаете ли вы возможным разрешить конфликт мирным путем? – вел установленный порядок корнет.