«Наконец-таки я смогу осуществить задуманное. Главное – произвести хорошее впечатление на вдовствующую особу, а впрочем, я в этом и не сомневаюсь», – поправляя перед зеркалом бабочку и улыбаясь самому себе, размышлял авантажный и чересчур самоуверенный мужчина средних лет. Еще вчера он послал горничную с визитной карточкой к дому вдовы, что располагался на 2-й Мещанской улице. Госпожа Жих соблаговолила принять гостя в восемь часов пополудни. Следовало поторопиться.
Извозчик домчал за считаные минуты, и солидного вида господин с тростью, в черном сюртуке, котелке и светлых тканевых перчатках покрутил ручку звонка массивной филенчатой двери. Послышались шаги. Немолодая женщина, оказавшаяся прислугой, разрешила войти.
Поставив трость в передней, Яков, не снимая головного убора и перчаток, как того требовал этикет, прошел вслед за домработницей сквозь длинную анфиладу комнат и остановился перед высокой дверью. Горничная постучала и с разрешения пропустила посетителя. Комната, обставленная мягкой софой, уютной оттоманкой и кожаным диваном, именовалась будуаром. Несмотря на кажущийся интимный характер своего предназначения, помещение являлось парадным и служило местом для личных встреч женской половины, так же как для главы семьи кабинет. Стены украшала роспись под трельяжную беседку, увитую зеленью.
Вдова в черном траурном платье роскошного фасона сидела на пуфике и жестом предложила гостю расположиться напротив. Пейхович отчего-то почувствовал себя неуютно, как будто здесь был кто-то еще.
– Разрешите еще раз выразить глубокое соболезнование по поводу безвременной кончины вашего супруга и моего коллеги. Если вы помните, драгоценная Клара Сергеевна, я присутствовал на похоронах Соломона Моисеевича и даже нес гроб… Да, такая утрата! – скорбно вздохнул гость и продолжил: – Как вы знаете из посланной карточки, моя фамилия Пейхович, Яков Аронович, но вы можете меня величать просто Яковом… Так вот, в Ставрополь я приехал из Варшавы, с тем чтобы открыть собственное дело по провизорской части… А тут это жуткое убийство… и я подумал, что вам теперь будет очень затруднительно следить за всей этой коммерцией. В таком случае я мог бы купить аптеки, правда, с некоторой рассрочкой по платежам, если, конечно, цена будет приемлемой, – сразу начал торговаться опытный делец.
– Благодарю вас за предложение, однако сейчас я настолько потрясена горем, что считаю преждевременным ведение каких-либо деловых переговоров, – скромно потупив глаза в пол, прощебетала Кларочка.
– Да, конечно. Однако едва ли получится быстро найти другого покупателя в этой провинции. Если повезет, вы сможете все продать годика через два-три, а к тому времени аптеки обесценятся. Вы уж извините за прямоту, но я не думаю, что вам удастся вести дела так же успешно, как это делал глубокоуважаемый мною господин Жих, – начинал понемногу выходить из себя коммерсант.