– Неловко? – переспросила Люси. – Все интереснее.
– Ну что пристала! Тебе что, заняться нечем? – глубоко вздохнул он.
– Займусь позже.
Люси потеряла интерес к крекерам, но вытащила один, чтобы замаскировать, как страстно она желает услышать что-нибудь – хоть что-то – личное о Панде.
– Это случилась, когда я был копом. – Он отложил чипсы. – Я отлично стрелял. Бывало, парни увидят меня на стрельбище и давай звать Пандой. Это значит «вооружен и очень опасен» (pissed and armed – Прим.пер.).
– Что-то не просеку.
– «Р» – очень опасен. Потом «A–N–D» – и. И под конец «A» – вооружен. – Он терпеливо произнес по буквам: – П–АНД–А.
Люси задумалась.
– Творческий подход.
Панда пожал плечами:
– Копы.
– Хорошая задумка, – согласилась она. – Такая отличная задумка, что… я ни за что не поверю.
Теперь он изобразил искреннее негодование.
– Что значит, ты не поверишь? Это моя кличка. Уж я-то знаю, как её получил.
– Верю, что знаешь. Но только не так ты её заработал. Какова настоящая версия?
Люси ждала, что он будет отпираться – и она не позволит пудрить себе мозги. Панда попытался сбить ее с толку одной из своих сексуальных улыбок, от которых у нее плавились кости.
– Что ты мне дашь, если я расскажу тебе правду?
Она скользнула пальцем под край его шорт на ноге.
– Ночь, которую ты никогда не забудешь.
Взгляд его затуманился.
– Ты уже это сделала.
Люси улыбнулась:
– Спасибо.
Она ждала, что он будет продолжать уводить ее в сторону. Вместо того Панда отвернулся и отстраненно потер ноготь на большом пальце.
– Ну это… был один знакомый маленький пацан. В детстве… – Казалось, мыслями он где-то далеко. – Пацанчик не мог выговаривать «Патрик», и как-то само собой вышло «Панда», наверно, потому что у него была такая книжка. Тогда мне было девять, старался быть крутым, но парни, с которыми я зависал, как-то услышали, как он говорит. Естественно, стали дразнить меня. Пару раз я ввязывался в драку, но бесполезно. Панда… Панда… Панда… В конце концов я решил – пусть так и будет.
Конечно же, все так и должно быть. Люси видела его мальчиком, который задирал подбородок и пыжился, храбро сражаясь с миром, встречавшим его в штыки.
– Но когда ты вырос, то мог бы забыть кличку, – заметила она. – Когда пошел в армию. Почему же не избавился?
– Я хотел, но… – Панда запустил в волосы пятерню. – Черт, даже не знаю. Наверно, просто сроднился с этим. Как память о… – Он повернул к ней голову и взглянул в глаза. Потом наклонился и поцеловал. – Хватит разговоров.
– А мне нравится говорить, – произнесла она ему в губы.
– Ой–ой–ой. – Руки его пришли в движение, скользнули Люси под футболку. – Что это у нас тут такое, что ты любишь куда больше?