– Да остров всего-то миль десять в длину, – отозвался приятель старика. – Тут все рядом, хотя кое-куда добраться потруднее будет.
Указания включали сбивающее с толку число поворотов, описание расположения какого-то эллинга, высохшего дерева, валуна, на котором некто по имени Спайк вывел краской из баллончика «символ мира». Через пятнадцать минут после того как Люси покинула бар, она безнадежно потерялась. Какое-то время она бесцельно ездила кругами и в итоге умудрилась вернуться на главную улицу, где остановилась у магазинчика рыболовных снастей, который закрывался на ночь, и где ее снабдили еще порцией указаний, почти в той же степени ставящих в тупик.
Уже темнело, когда она наконец нашла покосившийся почтовый ящик с еле различимой надписью «РЕМИНГТОН» на деревянной доске над ним. Люси свернула с шоссе на разухабистую дорогу и припарковалась перед двойными подъемными дверями гаража.
Большой беспорядочно выстроенный домина на берегу начинал жизнь как строение в немецком колониальном стиле, но с годами разросся: то тут пристроили веранду, то там пролет, то еще веранду, а то и короткое крыло. От непогоды черепица приобрела серый цвет старого плавника, из путаницы крыш торчали одинаковые, как близнецы, дымоходы. Люси не могла поверить, что дом принадлежит Панде. Это было жилище, устроенное для большой семьи, место, где загорелые ребятишки несутся за своими кузенами с пляжа домой, где мамочки обмениваются семейными слухами, пока их мужья разжигают гриль, где дедушки и бабушки порой дремлют на тенистой веранде, а собаки нежатся на солнышке. Панде подошла бы полуразвалившаяся рыбацкая хижина, а не место, подобное этому. Но адрес совпадал, и старики в баре четко сказали «Ремингтон».
Справа от гаража, рассчитанного на две машины, находилась неприметная дверь. На площадке в обколотом глиняном горшке лежала сухая земля и выцветший американский флаг после какого-то давно забытого Дня Независимости. Дверь была заперта. Люси проследовала по заросшей тропинке вокруг дома к воде, где обнаружила самое сердце жилья: широко раскинувшуюся тенистую веранду, открытую пристань и ряд окон, выходивших на уютную бухточку, а дальше – на озеро Мичиган.
Люси вернулась назад, ища, как войти в дом, но все было закрыто. Пока она кружила по городку, то видела парочку гостиниц, несколько пансионов: некоторые предоставляли ночлег и завтрак. То есть имелось множество мест, где можно было остановиться. Но прежде она хотела посмотреть, что тут внутри.
Люси просунула руку за оторванный кусок обшивки веранды и отодвинула защелку на двери. Затрещали доски, когда она пробралась между какими-то шезлонгами с заплесневелой обивкой, в былое время имевшей ярко–синий цвет. В одном углу криво висели сломанные ветряные колокольчики, сделанные из блёсен, в другом углу стоял забытый холодильничек. Дверь в дом оказалась запертой, но Гадюку это не остановило. Ржавой садовой лопаткой она разбила одно из дверных стекол и открыла замок.