Дом стоял на утесе с длинным пролетом шатких ступеней, ведущих вниз к лодочному сараю и причалу – море и непогода окрасили дерево в серый цвет. Люси не видела никаких других пристаней, выдававшихся от скалистой, поросшей лесом береговой линии или проступающие в листве соседские крыши. Казалось, дом Ремингтонов был единственным в Гусиной бухте.
Вода в бухте, словно на палитре художника, меняла цвет от темно–синего в центре до серо–голубого по краям со светло-коричневыми отметиной береговой линии и верхушки отмели. Там, где бухта сливалась с озером Мичиган, на поверхность, покрытую рябью, утреннее солнце бросало серебристые блестки.
Каких-то два парусника напомнили ей о дедушке, любившем парусный спорт, от чего ей стало не по себе. Она понимала, что откладывать дольше нельзя. Потому отставила кружку, достала сотовый телефон и наконец позвонила деду.
Еще не услышав патрицианский голос Джеймса Литчфилда, она точно знала, что скажет бывший вице–президент Соединенных Штатов:
– Люсиль, я не одобряю то, чем ты занимаешься. Совсем не одобряю.
– Какой сюрприз.
– Ты же знаешь, что я не выношу сарказм.
Она потянула за оранжевую косичку, болтавшуюся около уха.
– Это было ужасно?
– Не особо приятно, но Мэт, кажется, взял под узду прессу. – Тон его стал еще холоднее. – И я полагаю, что ты звонишь мне, потому что хочешь, чтобы я оказал какое-то пособничество и подстрекательство.
– Готова поспорить, что ты так бы и сделал, попроси я тебя.
В глазах защипало.
– Ты так похожа на свою мать.
Он не сказал это в качестве комплимента, но она ему была тем не менее благодарна. А потом, прежде чем он смог наброситься на нее, Люси указала на то, что они оба знали:
– Побег помог Нили стать настоящей личностью. Я уверена, что со мной будет то же самое.
– Вряд ли ты в этом уверена, – возразил дед. – Просто ты не представляешь, что делать дальше, и не хочешь встать лицом к лицу с последствиями того, что натворила.
– И это тоже. – Она призналась ему в том, о чем не смогла сказать родителям: – Я бросила идеального мужчину и даже точно не знаю почему.
– Я уверен, на все есть причины. Но я желал бы, чтобы ты покончила с ними до того, как я вынужден был лететь в Техас. Ты знаешь, что я терпеть не могу этот штат.
– Только потому, что ты там не прошел. Выборы случились почти тридцать лет назад. Может, тебе уже следует забыть?
Он фыркнул и спросил:
– Ну и насколько ты собираешься протянуть этот свой отпуск?
– Понятия не имею. Неделю? Может больше.
– И конечно же, не сообщишь где ты.
– Если бы я сказала, тебе пришлось бы лгать. Не то чтобы ты в этом не преуспел, но зачем ставить немолодого человека в такое положение?