Разрываясь между работой, семьей и планированием свадьбы, она была слишком занята, чтобы предаваться самоанализу. Зато сейчас времени у нее уйма, и ей не по душе пришлись чувства, возникшие от раздумий, поэтому она повернула снова к дому. Приходилось грести против течения, усилий тратилось больше, однако настроение только улучшилось. Люси добралась до спокойной бухты и перевела дух. И тогда увидела одинокую фигуру человека, стоявшего в конце пристани.
Черты разглядеть было нельзя, но этот силуэт она узнала бы где угодно. Широкие плечи и узкие бедра. Длинные легкие на подъем ноги, развевающиеся волосы.
Сердце глухо застучало. Люси старалась выиграть время, сделав ненужный крюк, чтобы проверить бобровую хатку, потом еще один, якобы срочно заинтересовавшись упавшим в воду деревом. И все это совершая медленно. Собираясь с духом.
Ему не стоило целовать ее в аэропорту Мемфиса. Не следовало тогда так на нее смотреть. Если бы он ее не поцеловал, не посмотрел со всеми этими бурными чувствами, клубившимися в его взгляде, она бы вернулась в Вашингтон, к своей работе, и у него не осталось бы ничего в память о ней, кроме одноразового перепихона.
Чем ближе Люси подплывала, тем больше в ней закипал гнев: не только на него, но и на себя. А что если он решил, будто она гоняется за ним? Чего и в помине не было, но в данный момент все выглядело именно так.
Люси подплыла к пристани. Вытаскивать лодку на каменистый берег ей трудно было, поэтому в хорошую погоду она главным образом привязывала суденышко к лестнице. Впрочем, сейчас она не стала этого делать: вместо этого прикрепила свободно каяк – слишком уж свободно – к столбику на конце пристани. И наконец взглянула на гостя.
Он маячил над ней, одетый в стандартный набор из джинсов и футболки, на последней значился выцветший логотип Детройтского департамента полиции. Люси охватила эти высокие скулы, крупный нос, эти тонкие садистские губы и голубые и пронзительные, как лазеры, глаза. Он сверху сердито смотрел на нее.
– Что, черт возьми, приключилось с твоими волосами? И что ты делаешь одна на озере? И кто, по-твоему, будет тебя спасать, случись чего?
– Твои две недели истекли, поэтому тебя это не касается, – огрызнулась она. – А сейчас бы я предпочла, чтобы ты помог мне забраться на пристань. У меня судорога.
Ему стоило предвидеть, к чему это приведет. Впрочем, он ведь знал только Люси и не был знаком с Гадюкой. Он подошел к краю пристани аки агнец на заклание и потянулся к ней. Она схватила его за запястье, собралась с духом и со всей силы резко дернула.