Ломалось у нас все, даже то, что по определению не может ломаться. Обрывались трубы, отваливались кабеля, тяжелое и дизельное топливо сочилось сквозь стенки танков. Китайцы называли этот эффект чудом. Конечно, если бы по стенкам стекал мир, а не вонючие черные ручейки, я бы согласился. И самое интересное заключалось в том, что наше новое судно было на полной заводской гарантии. Однако заставить что-то сделать спецов из поднебесной не так-то уж было и просто.
Через месяц наших упорных боев за существование к нам приехал первый сервис. Электрический. Помочь устранить безобразия в главном распределительном щите, с которыми уже не мог справиться наш судовой электромеханик Олег.
Глубокой ночью, во время краткой восьмичасовой стоянки в Шанхае, я караулил в машинном отделении, как бы ушлые китайчата не стырили у нас инструмент. Олег вместе с важным круглоголовым инженером, назвавшимся Робертом, рассматривали электрические схемы и отвертками копались в недрах контакторов и трансформаторов внутри щита. Общались они, конечно на английском.
— Роберт, — говорил Олег, — ты попутно обжимай контакты, а то на вашем заводе многие провода просто так запихивали в клеммы, не затягивая.
Тот в ответ кивал головой и крутил отверткой.
— Куда ты крутишь, — поверх очков поглядывая за инженером, удивлялся наш электромеханик, — ты же ослабляешь контакты, а не зажимаешь их.
Китаец снова кивал, но продолжал свое дело.
— Ты чего делаешь, гад! — по-русски заорал Олег, когда из-под отвертки Роберта радостно распрямились, освобожденные, аж целых четыре провода. Два из них китайский специалист не замедлил отверткой же соединить между собой. Искра с треском взмыла под подволок, заорала предупредительная сигнализация, отчетливо запахло горелым.
Сервис — инженер, наверно, немного испугался, потому что он бросился под защиту нашего электромеханика, но вместо того, чтобы прижаться к груди, подобно трусоватому подростку, он схватил Олега за грудки и возбужденно закричал на местном диалекте, отчаянно цыкая. Цыкал он как-то все больше осуждающе, скорее даже обвиняющее.
Олег, опытный моряк, проработавший до самой пенсии на рыбацком флоте Камчатки, изменился в лице. Он снял свои очки, аккуратно положил их на ближайший стол, старательно откашлялся, словно собираясь петь песню про камчадалов, и «зарядил в бубен» своему китайскому коллеге. Надо признаться, удар Роберт выдержал. Может быть, конечно, потому что крепко держал Олега за отвороты. Но сориентировался быстро — цыкнул своим приспешникам: наших бьют. Те ломанулись, было сквозь меня, но не тут-то было. Ко мне в руку сам собой прыгнул довольно большой газовый ключ. Я потряс им для убедительности перед носами первой желтой волны. Та благоразумно отхлынула назад.