– Лучше? – Женщина раздраженно пожала плечами. – Я сама знаю, что для меня лучше!
«Вот поэтому и живу уже семь лет одна, – сказала себе Александра, следя за тем, как гость пытается прикурить от неработающей зажигалки, которую она все собиралась выбросить. – Рано или поздно даже самый умный мужчина пытается рассказать мне, что надо делать, а что нет. И я взрываюсь и посылаю его к черту. Что меня держит на этом дырявом чердаке? Свобода. Некоторые платят за нее кровью, я же – всего лишь одиночеством. И цена совсем невелика…»
– Возьми спички, – не выдержала она наконец. – На полке, над раковиной.
Отыскав спички, Олег раскурил сигарету и кивнул:
– Вот в этом и заключается вся сущность женского пола. Плюете в душу человеку, размазываете его по стенке, но беспокоитесь, что ему попалась сломанная зажигалка. Заботитесь…
– А ты, я вижу, любитель поплакаться, – беспощадно оборвала Александра Олега. – И нечего тут на моем примере линчевать весь женский пол. Меня бы, к слову, вполне устроило, если бы ты относился ко мне как к существу бесполому. Меньше двусмысленностей, и обид тоже меньше.
– Значит, надеяться мне не на что?
– А я похожа на влюбленную в тебя женщину? – вопросом ответила Александра. – Нет? Так не стоит тратить на меня время.
– Человек уж так устроен, – без запинки откликнулся гость. – Вечно хочется невозможного. Вот и Лыгин мечтал вкусить от запретного плода. Дорого бы я дал, чтобы узнать, добился он своего в конце концов?
Потрясенная, Александра не поверила своим ушам:
– Добился ли Лыгин бессмертия?! Но он же мертв!
– Само собой. Ведь бессмертие можно обрести лишь через смерть, – невозмутимо произнес мужчина. – Суди сама, к чему бессмертие живым? Бессмертие есть преодоление состояния смерти. Пока существует жизнь, смерти нет. И вспомни, никогда и никого при жизни не называли бессмертным. Смерть – это река, в которую нужно броситься, чтобы переплыть на другой берег существования.
– Мне непонятен смысл всего этого мудрствования, – сощурилась Александра. – К чему убивать ворон, приносить в жертву кровь девственницы, да еще заставлять эту бедную девственницу совершать убийство, если бессмертие души и так обещано человеку практически любой официальной религией на земле?
Олег выразительно поморщился:
– Это приманка. Ловушка для доверчивых овец.
Бессмертие – награда избранных, а не бесплатный суп для нищих, который раздают на паперти.
– Это твоя личная идея или…
– Что ты! – махнул рукой Буханков. – Я сам и не думал никогда на такие темы. Мне вообще как-то все равно, бессмертна моя душа, или со смертью я исчезну весь, без остатка. Бессмертна так бессмертна. Исчезну так исчезну. Я обычный, скромный человек и не считаю, что моя личность имеет такую исключительную ценность, чтобы ее стоило мумифицировать, как египетскую мумию. Но Лыгин! Он-то считал свою персону центром Вселенной, венцом творения и не мог допустить для себя мысли о всеобщем бессмертии. Для него это было что-то типа общественной бани, где все равны и все голые. Лыгин желал привилегий. Отдельного номера в преисподней или в раю, где уж получится. Личные черти, персональные ангелы и прямой телефон для бесед с Богом, в которого он, к слову, не верил. И Лыгин считал, что заполучить все это ему поможет алхимия.