…При слабом свете фонаря, задевавшем лишь край письменного стола, Лиза уложила на испачканные листки пергамента несколько вороньих перьев. Соорудив сверток, спрятала его во внутреннем кармане куртки. Она не смогла бы объяснить самой себе, зачем делает это. Ей смутно думалось о каких-то уликах…
– Я думала о вас. О том, что вы можете мне что-то объяснить, раз последнее время общались с папой. То есть думала-то я о том мужчине, который прошел по двору, но где-то на заднем плане была мысль о вас.
…Страшно ей было так, что девушка даже дышала с трудом. Она заставила себя выйти из дома, только прихватив с кухонного стола большой нож для разделки мяса. Так, с ножом в руке, настороженно озираясь, Лиза пересекла двор, подошла к своей машине, отперла дверцу и уселась за руль. Нож она швырнула через ограду, и он со звоном упал на кирпичи дорожки…
– Я не хотела больше прикасаться к нему. Женщина с ножом в руке – это кошмар всей моей жизни, – отрывисто призналась Лиза. – Кто-то боится пауков, кто-то уколов, кто-то темноты…
– Я боюсь высоты, – машинально отметила вслух Александра.
– А я боюсь женщины с ножом в руке. Знаете почему?
Скрюченные пальцы несколько раз рванули спутанные рыжие пряди, свисавшие вдоль бледного, измученного лица.
– Потому что это – моя мать, – глухо пояснила Лиза, не дождавшись встречного вопроса. – Я всегда боялась стать такой, как она, всегда жила от обратного примера. Не понимаете? Если она жаловалась на что-то, я в такой же ситуации молчала. Если она срывалась на крик, я улыбалась. Если она упрекала весь свет, я никого ни в чем не винила. Я все делала наоборот, только бы не стать на нее похожей. Всегда спрашивала себя: «А ОНА как бы сейчас поступила? Что бы ОНА сказала?» А тут мне было просто очень страшно, не до вопросов. Я схватила нож и выбежала из дома. И в этот миг все мои старания пошли прахом. Я стала ЕЮ.
Девушка спрятала лицо в ладонях. Ее плечи содрогались, но всхлипываний слышно не было. Александра молча поднялась из-за стола, налила стакан воды, поставила его рядом с гостьей. Она испытывала смешанные чувства, и кошка, внимательно слушавшая весь разговор, казалось, их разделяла. Цирцея волновалась, косясь на рыжую незнакомую девушку, вставала, снова ложилась, то щурилась, то отрывисто мяукала.
«У Лыгина, вижу, семейка подстать ему самому. – Женщина отошла к окну, приоткрыла форточку и достала сигареты. – Очень странная дочь, которая боится еще более странной, по всей вероятности, матери. Лиза вбила себе в голову, что именно я была самым близким другом ее отца и потому обязана его искать! Скоро рассветет, а я еще глаз не сомкнула». Александра ощущала нарастающее глухое раздражение и потому не обернулась, когда Лиза снова подала голос.