— А вообще как дела, папа? — вдруг спросила дочь тонким, детским голосом.
«Вообще», подумал он. Это означает на самом деле, как дела на самом деле, что у него глубоко внутри, в глубине скорлупы? Или Ингрид просто интересуется, не произошло ли с ним чего-нибудь. Не нашел ли он себе, например, подружку или, может быть, влюбился в кого-то. Нет. Он не мог себе этого позволить. Это отняло бы у него все силы.
— Ничего, спасибо, — ответил он, стараясь выглядеть как можно более невинно.
— Тебе не кажется, что дни становятся длиннее?
Почему она настолько осторожна? Он начал понимать: она пытается на что-то ему намекнуть.
— У меня много дел на работе, — сказал он. — К тому же у меня есть вы.
Эти последние слова почему-то заставили Ингрид перемешивать салат энергичнее.
— Да, — сказала она наконец. — Но знаешь, мы подумываем о том, чтобы снова поехать на юг. На какое-то время. В самый последний раз, — быстро добавила она и взглянула на отца с нескрываемым чувством вины.
— На юг? — Казалось, он смакует это слово. — В Сомали?
— Эрик получил запрос. Мы еще не ответили, — быстро сказала она, — но мы серьезно об этом думаем. И о Матеусе. Мы бы так хотели, чтобы он немного посмотрел страну и, может быть, выучил язык. Если мы поедем в августе, то будем дома к началу школьных занятий.
Три года, подумал он. Три года без Ингрид и Матеуса. Домой только на Рождество. Письма и открытки, а внук каждый раз намного выше, на год старше, резкими рывками.
— Я не сомневаюсь, что вы должны поехать на юг, — ответил он, четко расставляя ударения, стараясь, чтобы его голос не дрожал. — Ты же не считаешь меня помехой? Мне еще не девяносто лет, Ингрид.
Она слегка покраснела.
— Я думаю еще и о бабушке…
— Я о ней позабочусь. Ты скоро превратишь салат в мусс, — предупредил он.
— Мне не нравится, что ты останешься один, — тихо сказала она.
— У меня же есть Кольберг.
— Но ведь он всего лишь собака!
— Будь счастлива, что он не понимает твоих слов. — Сейер поискал глазами пса, который, ничего не подозревая, спал под столом. — Мы отлично справляемся. Я хочу, чтобы вы поехали, если вам этого хочется. У Эрика проблемы со слепой кишкой и распухшие миндалины?
— Там на юге все по-другому, — попыталась объяснить она. — Больше всего полезного.
— А Матеус? Что вы будете делать с ним?
— Он пойдет в американский детский сад, вместе с массой других детей. Дело еще и в том, — добавила она задумчиво, — что у него на юге есть родственники, которых он никогда не видел. Мне это не нравится. Я хочу, чтобы он знал все.
— Американский? — переспросил он недоверчиво. — Что ты имеешь в виду, когда говоришь «знать все»?