— Моего отца? — Она выпрямилась и посмотрела на Сейера, сбитая с толку. — Вы имеете в виду — моего биологического отца?
Он кивнул.
— Он был на погребении Анни.
— Тебе его наверняка не хватает?
Она не ответила. Казалось, он затронул что-то, о чем она редко вспоминала и еще реже по-настоящему думала. Какая-то заноза, о которой она хотела забыть, досадное обстоятельство. Взрослые установили для нее свои правила, неписаные законы, которым она всегда следовала и всегда все принимала без борьбы, никогда не понимая при этом, что стоит за всеми этими запретами. Его вопросы явно раздражали ее. «Я должен считаться с людьми, — напомнил себе Сейер, — надо приближаться к людям на их условиях, а не вламываться к ним в душу без спроса».
— Как ты называешь Эдди? — осторожно спросил он.
— Я зову его «папа», — тихо ответила она.
— А своего настоящего отца?
— Его я зову «отец», — просто сказала она. — Я так всегда делала. Это он хотел, чтобы так было, он был старомоден.
«Был». Как будто Акселя Бьёрка больше не существует.
— Едет автомобиль! — радостно воскликнула она.
Зеленая «Тойота» Холланда плавно остановилась перед домом. Сейер увидел, как Ада Холланд ставит ногу на дорожку.
— Птичка, Сёльви. Можно я возьму ее? — быстро спросил он.
Она широко раскрыла глаза.
— Сломанную птичку? Конечно. — Она с недоумением протянула ему фигурку.
— Спасибо. Тогда я не буду больше мешать тебе, — улыбнулся он и вышел из комнаты. Положив птичку во внутренний карман, Сейер вошел в гостиную и стал ждать.
Птица. Отломанная с могилы Эскиля. В комнате Анни. Почему?
Первым вошел Холланд. Он кивнул Сейеру и протянул ему руку, полуотвернувшись. В нем появилась отчужденность, которой не было раньше. Фру Холланд вышла поставить кофе.
— Сёльви получит комнату Анни, — сказал Холланд. — Надо будет снести стену и покрасить все заново. Много работы.
Сейер кивнул.
— Я должен сказать вам одну вещь, — продолжал Холланд. — Я прочитал в газете, что восемнадцатилетний парень находится в предварительном заключении. Не мог же это сделать Хальвор? Мы знали его два года. Конечно, с ним не так уж легко общаться, но ведь люди бывают разные. Я не хочу утверждать, что вы не ведаете, что творите, но мы не можем представить себе, что убийца Хальвор, не можем, никто из нас.
Зато Сейер мог. Возможно, он снес голову своему отцу — по трезвом размышлении убил спящего человека.
— Это Хальвор сидит у вас? — продолжал Холланд.
— Мы отпустили его, — успокаивающе ответил Сейер.
— Но за что, во имя всего святого, вы посадили его?
— Это было необходимо. Больше я ничего не могу об этом сказать.