— Она общалась с Анеттой только по учебе. Не думаю, что они просто болтали.
— Вы живете на окраине, — сказал Сейер осторожно. — Могла она поехать автостопом?
— Никогда. Я тоже, — быстро сказала она. — Но нас часто подвозят, когда мы идем вдоль дороги. Мы знаем почти всех.
Почти, подумал он.
— Ты не помнишь, она не выглядела в последнее время несчастной?
— Несчастной — нет. Но она перестала всему радоваться. У нее не так уж много было интересов. Только школа и бег.
— И Хальвор, может быть?
— Точно не знаю. Мне казалось, она почти равнодушна к Хальвору. Как будто еще не поняла, что между ними происходит.
Перед внутренним взором Сейера стоял образ девочки с недоверчивым взглядом, как будто отвернувшейся от всех. Она поступала как хотела, шла своим собственным путем и держала всех на расстоянии. Почему?
— Твоя мать говорит, что раньше она выглядела более живой, — продолжал Сейер. — Тебе тоже так казалось?
— Ну да, раньше она была более разговорчивой.
Скарре прочистил горло.
— Эта перемена, — он осторожно прощупывал почву, — как вам кажется, она случилась внезапно? Или Анни менялась постепенно, в течение долгого времени?
Мать и дочь переглянулись.
— Мы не знаем точно. Она просто изменилась.
— Ты можешь вспомнить, когда это произошло, Сёльви?
Девушка пожала плечами.
— В прошлом году. Они расстались с Хальвором, и сразу же она бросила гандбол. И потом так ужасно вытянулась. Она выросла из всей своей одежды и сразу же стала такой тихой.
— Может быть, злой или обиженной?
— Нет, просто тихой. Разочарованной, что ли…
Разочарованной.
Сейер кивнул. Он окинул взглядом Сёльви. Эти лиловые рейтузы…
— Ты не знаешь, состояли ли Анни и Хальвор в сексуальных отношениях?
Она залилась краской.
— Точно не знаю. Вы можете спросить Хальвора.
— Так я и сделаю.
* * *
— Сестра, — сказал Сейер напарнику, — из тех девочек, которые становятся жертвами мужчин с дурными намерениями. Так занята самой собой и тем, как она выглядит, что не заметит сигналов об опасности. Сёльви. Не Анни. Анни была осторожной и спортивной. Ее не волновало, какое впечатление она производила на людей. Не ездила автостопом, не ставила себе целью знакомства с новыми людьми. Если она села в автомобиль, то только к тому, кого она знала.
— Мы постоянно об этом говорим. — Скарре поднял глаза.
— Я знаю.
— У тебя ведь есть дочь, — продолжал Скарре, — которая прошла через пубертатный период. Как это было?
— О, — пробормотал Сейер, выглянув в окно. — В основном этим занималась Элисе. Но я помню то время. Половое созревание — это полный мрак. Она была как солнечный лучик, пока ей не исполнилось тринадцать, а потом начала огрызаться. Она рычала до четырнадцати, потом начала кусаться. А потом все закончилось.