Он медленно перебирал фотографии, которые видел бесчисленное количество раз. Но сейчас они выглядели по-другому. Сейчас он искал в них предзнаменования того, что должно было случиться много позже, хотя он, конечно, не знал об этом, когда делал их. Анни, с деревянным молотком в руке, со страшной силой вбивает колышек для палатки. Анни на прыжковой вышке, стройная, как ива, в своем черном купальнике. Анни, спящая в зеленом спальном мешке. Анни на велосипеде, лицо скрыто светлыми волосами. А вот он сам возится с примусом. Вот они вдвоем. Ему пришлось долго ее уговаривать сфотографироваться. Она терпеть не могла позировать перед объективом.
— Хальвор! — закричала бабушка от окна. — Приехал полицейский автомобиль!
— Да, — тихо сказал он.
— Зачем он сюда приехал? — Она вдруг озабоченно посмотрела на него. — Что им надо?
— Это из-за Анни.
— А что с Анни?
— Она мертва.
— Что ты такое говоришь?
Она осторожно проковыляла обратно к стулу и оперлась о ручку.
— Она мертва. Они приехали, чтобы допросить меня. Я знал, что они приедут, я ждал их.
— Почему ты говоришь, что Анни мертва?
— Потому что она мертва! — закричал он. — Она умерла вчера! Звонил ее отец.
— О боже, но почему?
— Ну я-то откуда знаю? Я не знаю почему, я только знаю, что она мертва!
Он спрятал лицо в ладонях. Бабушка, как мешок, опустилась в кресло и стала еще бледнее, чем обычно. У них так долго все шло хорошо. Этого, конечно, не может быть, не может.
Кто-то резко застучал в дверь. Хальвор вздрогнул, положил фотографии под скатерть и пошел открывать. Их было двое. Они какое-то время стояли в проеме и смотрели на него. Было несложно угадать, о чем они думали.
— Тебя зовут Хальвор Мунтц?
— Да.
— Мы приехали задать тебе несколько вопросов. Ты понимаешь, почему мы тут?
— Ее отец звонил сегодня ночью.
Хальвор кивал и кивал. Сейер увидел старуху в кресле и поздоровался.
— Это твоя родственница?
— Да.
— Есть место, где мы могли бы поговорить наедине?
— Только у меня в комнате.
— Да? Если ты не возражаешь, тогда…
Хальвор первым вышел из гостиной, прошел через тесную кухоньку и зашел в маленькую комнату. Дом, должно быть, старый, подумал Сейер, теперь уже так не строят. Мужчины расселись на расшатанном диване, Мунтц сел на постель. Старая комната с зелеными стенами и широким подоконником.
— Это твоя бабушка? В гостиной?
— По отцу.
— А родители?
— Они разведены.
— И поэтому ты живешь здесь?
— Мне предоставили выбор, с кем жить.
Слова получались сухими и отрывистыми, как камешки.
Сейер огляделся, поискал фотографии Анни и нашел одну — маленькую, в желтой рамке, на ночном столике. Рядом с ней стояли будильник и статуэтка Мадонны с младенцем, возможно, сувенир с юга. Единственный плакат на стене — какой-то рок-певец и надпись «Meat Loaf» поперек картинки. Музыкальный центр и диски. Шкаф для одежды, пара кроссовок, не таких хороших, как у Анни. На ручке шкафа висит мотоциклетный шлем. Неубранная постель. Напротив окна — столик, на нем — изящный компьютер с маленьким дисплеем. В ящике рядом — дискеты. Сейер посмотрел на верхнюю: шахматы для начинающих. В окно он видел двор, «Вольво», припаркованную рядом с пристройкой, пустую будку и мотоцикл, накрытый полиэтиленом.