Потом он сидел, облокотившись о кухонный стол. Перед ним лежал альбом с национальной сборной, птицами и зверями. Он выглядел совершенно подавленным, когда появился Сейер. На Раймонде не было ничего, кроме спортивных штанов и тапочек. Волосы всклокочены, белый и мягкий живот обнажен. Круглые глаза глядели обиженно, а губы были надуты так, как будто он усердно что-то сосал, может быть, леденец.
— Добрый день, Раймонд! — Сейер сильно наклонился к коротышке, пытаясь успокоить его. — Ты думаешь, я не вовремя?
— Да, я занимаюсь своей коллекцией, а ты мне мешаешь.
— Да, я тебя понимаю. Такие вещи действительно раздражают. Но я бы не пришел, если бы это не было очень важно, надеюсь, ты понимаешь.
— Ну да, ну да.
Раймонд, немного смягчившись, зашел в дом. Сейер последовал за ним и выложил на стол альбом и карандаши.
— Я хочу, чтобы ты немного порисовал для меня, — осторожно попросил он.
— О нет! Ни за что на свете! — Раймонд выглядел таким обеспокоенным, что Сейеру пришлось положить ему руку на плечо.
— Я не умею рисовать, — захныкал коротышка.
— Все умеют рисовать, — спокойно возразил Сейер.
— Во всяком случае, не людей.
— Людей тебе рисовать не придется. Только автомобиль.
— Автомобиль?
Теперь он глядел очень подозрительно. Глаза сузились и стали больше похожи на обычные.
— Автомобиль, который вы встретили с Рагнхильд. Тот, что ехал так быстро.
— Плохо, что вы пристаете ко мне с автомобилем.
— Это очень важно. Мы искали его, но никто не объявился. Может, это и есть тот мерзавец, Раймонд, и тогда мы должны его поймать.
— Я же сказал, что он ехал слишком быстро.
— Но что-то ты же должен был увидеть, — убеждал Сейер, понизив голос. — Ты ведь видел, что это автомобиль, так? Не лодка и не велосипед. Или, например, не караван верблюдов.
— Верблюдов? — Раймонд засмеялся так громко, что его белый живот задрожал. — Это было бы весело, толпа верблюдов на дороге! Это были не верблюды. Это был автомобиль. С лыжным чехлом на крыше.
— Нарисуй его, — Сейер уже даже не просил.
Раймонд сдался. Он сел за стол и высунул язык. Пара минут ушла у Сейера на то, чтобы понять, что он был абсолютно честен в оценке своих художественных способностей. Результат был похож на пеклеванный хлеб на колесах.
— Ты можешь закрасить его?
Раймонд открыл коробку, тщательно оглядел все карандаши и выбрал красный, наконец. Потом полностью сконцентрировался на том, чтобы не вылезать за контур.
— Красный, Раймонд?
— Да, — коротко ответил он и продолжал раскрашивать.
— Так машина была красной? Ты уверен? Мне казалось, ты говорил, что она была серой?