Затем выступил Рудольф Гроше. Он поддержал докладчика.
Дольше Кребс выдержать не мог. Он ринулся на трибуну. Он захлёбывался, он почти выл от возмущения.
— Коммунисты хотят проглотить нас! — кричал он. — Это — нарушение демократии! — Он, Кребс, никогда не согласится на такое слияние.
Сначала его слушали, но вскоре раздались возмущённые крики. Терпение собравшихся истощилось, когда Кребс заговорил о том, что коммунисты ведут Германию к гибели и только социал-демократы знают верный путь к возрождению страны.
— Позор! — слышалось со всех сторон.
Этого Кребс не ожидал. Он смотрел и не узнавал простых рабочих: куда девалась обычная дисциплинированность, присущая немецким социал-демократам?
Люди свистели и топали ногами. Единомышленники Кребса пытались успокоить рабочих, но их голоса тонули в общем шуме.
Тем не менее Кребса нелегко было прогнать с трибуны. У него был немалый опыт, ему частенько приходилось выступать перед большой аудиторией. И сейчас он рассчитывал выждать, пока зал затихнет.
Когда наконец удалось навести порядок и крики начали стухать, вдруг прозвучал одинокий голос:
— Не скажешь ли, Кребс, сколько заплатило тебе «ИГ Фарбениндустри» за эту речь?
Зал разразился хохотом. Кребс понял: теперь уже договорить ему не дадут. Он сделал величественный жест и прокричал:
— Мы покидаем собрание! Нас большинство в партии! Мы будем высоко держать знамя немецкой социал-демократии!
Кребс торжественно направился к дверям. Он шёл и оглядывался, ожидая, что за ним и впрямь последуют все собравшиеся, а на сцене останутся только председатель и докладчик.
Но за Кребсом поднялось всего человек пять. Под свист и выкрики они вышли из зала. Сразу наступила тишина.
Альфред Ренике был поражён всем происходящим. В глубине души он презирал Кребса и всех его прихвостней. Прикрываясь болтовнёй, эти люди заботятся в первую очередь о своём кармане. Именно потому-то Ренике вместе со всеми топал ногами, пока Кребс вопил с трибуны.
Когда в зале всё стихло, собрание продолжалось. Шахтёр внимательно слушал других ораторов. Его интересовало, почему именно сейчас возник вопрос об объединении. Может быть, если бы ему предложили войти в коммунистическую партию, Ренике и не согласился бы. Но объединиться со всеми рабочими-коммунистами — это его устраивало.
Ренике слушал и думал о Бертольде Грингеле: действительно, почему они, оба рабочие, до сих пор шагали врозь? Что у них, разные интересы?
Очередной оратор подчеркнул слова докладчика о том, что новая партия будет добиваться создания единой демократической Германии. Это и был ответ, которого дожидался Ренике.