Приходилось согласиться с Симоном Визенталем (умер в 2005 г.) из венского центра документации, что ведется целенаправленная кампания с целью сбить со следа охотников за военными преступниками. Он называл это «нацистским бюро дезинформации», созданным по образцу КГБ. Все выглядело слишком сложным и запутанным.
…Борман был самым богатым человеком Третьего рейха благодаря контролю над фондами партии и личным состоянием Гитлера. Он перевел на свое имя всю собственность фюрера еще при его жизни, очевидно, без согласия последнего. К Борману перешло все, даже дом родителей Гитлера, все авторские права, включая права на почтовые марки с изображением Гитлера, и т.д. К концу войны эксперты союзников подсчитали, что Борман лично контролировал имущество на сумму в один миллион 890 тысяч американских долларов. Спустя девять лет, когда денацификационный суд пытался конфисковать имущество Бормана, чтобы выплатить компенсацию пострадавшим от нацистских зверств, обнаружилось всего 8500 долларов США. Затем суд Берхтесгадена попытался отдать наследство Бормана его детям, но после долгих поисков было найдено примерно 450 долларов, чего хватило только на судебные издержки.
В жарком климате за деньги можно купить уединение и электрический вентилятор в придачу, но даже за деньги невозможно выследить Братство без списка его членов. В лондонском архиве среди толстых томов неупорядоченных материалов Стивенсон нашел отчеты отделения британского МИДа, относившиеся к концу войны. Это были издания: «Военизированные нацистские группировки в Южной Америке» из нескольких сотен страниц; «Гитлеровцы и фаланга в Уругвае»; «Награбленное золото в немецких руках», которые занимали несколько папок. Там же находились «Избавление от нежелательных немцев за рубежом» — интригующий образец мошенничества и отчет «Поддельные банкноты», насчитывавший более тысячи страниц. «Общение с Берлином» тоже весило немало.
Опираться исключительно на эти материалы было ненадежно. Агентства разведки, впитывая информацию, пережевывали ее для слабых желудков. Стивенсон научился с подозрением относиться к непроверенным источникам, а особенно к блистательным находкам западногерманских агентств, с их аккуратными картотеками и километрами стальных шкафов, из которых закодированная информация забивалась в компьютеры для быстрого поиска данных. Он почему-то больше доверял клеркам с замызганными манжетами, которые катили тележки с книгами вслед за стариками с ведерками угля, которым отапливалось министерство иностранных дел Великобритании. Но все же он не доверял им до такой степени, чтобы принять за истину их версию событий. Это было бы слишком легко! Он знал, как журналисты приходят к неверным выводам, безрассудно опираясь на «информированные источники» и сводки военной разведки в местах вроде Вьетнама. Он видел пропагандистов, привыкших изменять информацию, уже трансформированную целым сонмом сотрудников разведки до такой степени, что в результате не оставалось никаких правдивых сведений…