Неспроста, стало быть, ето - так мне старичок-то тот покойный и разъяснил. Жила, стало быть, могёт там быть дюже богатая. Так мне старичок и разъяснил. Аж затрясся. Вот, поди ж ты, сердчишко- то и не выдержало.
Мунгалов сокрушенно вздохнул и посмотрел на свои громадные ладони. «Сердчишко!» - у Захара Ивановича по спине холодный озноб пробежал. Прибрал хорунжий советчика, чтобы не тренькнул никому.
- Но так разумею: кады бы только вся забота - место разыскать. А как взять-то из земли? Артель требуется, а? - продолжил Мунгалов и хитро поглядел на Захара Ивановича. - И артель, и обстановочка совершенной скрытности.
Мунгалов помолчал, посопел, словно давая Гордееву переварить услышанное, потом снова забухтел.
- И вот чо я подумал. С твоей, Захар Иваныч, сноровкой и головой. Слышь, а?.. Под видом отряда собрать надежных мужиков, сноровку имеющих золото мыть, шурфы бить. Уйти тихо в те края. И взять жилу! А генералы все, полковники нашенские. Пущай тут и дале с Советами антимонию разводят. Покумекай, Захар Иваныч. После поговорим.
Мунгалов стремительно поднялся с облегченно скрипнувшего венского стула и, не прощаясь, шагнул из комнаты вон.
Гордеев взял оставленный хорунжим сверток, не спеша распеленал тщательно заклеенную пергаментную обертку, распрямил на столике сворачивающие в тугую трубку листы.
Так к Гордееву попало кузнецовское описание месторождения в Восточных Саянах.
Прочитав, а потом перечитав еще на несколько раз, заявку иркутского золотопромышленника, Захар Иванович понял: Мунгалов угадал в самую точку.
Вот тебе и доморощенный мясник-хорунжий. И как по полочкам-то, подлец, разложил! Да-а. Замысел развил наполеоновский! Артель, жила.
С другой стороны. Краснюки еще нескоро до глубинки доберутся, по городам да крупным станицам горлопанят. В глухой тайге под этот шумок.
Не такой уж безумец Мунгалов. А если пошарить по нерзаводским и сретенским краям, то там, на Желтуге, к примеру, или на Горбице, старательского люду. Прав хорунжий и в главном: поистрепалась белая идея, нет подпитки серьезной, нет надежной организации дела.
КОГДА 27 августа прошлого года Гордеев с двадцатью казаками появился в Маньчжурии и узнал, что китайские власти фактически изолировали генерала Шильникова от активной деятельности по рейдированию в Забайкалье, - решил Захар Иванович проявить инициативу.
Через полторы недели выехал в Приморье, к высланному туда Шильникову. Приморский правитель генерал Дитерихс, конечно, пока пыжился, но картина выглядела безрадостно. Красные уверенно сокращали белую территорию: с запада упорно наступали регулярные части, весь тыл, особенно на амурских и уссурийских коммуникациях Великого Сибирского железного пути, кишел партизанским отрядами большевиков и им сочувствующих. Дитерихс психовал и требовал от Шильникова активных действий в Забайкалье. Ради этого сумел даже договориться с маньчжурским властями, чтобы