О возможном приезде Лукомского Остроумов сообщил Касьянову еще месяц назад, предупредив, что намеревается устроить им встречу.
Цель визита посланца великого князя была очевидна: изучение обстановки и возможностей объединения всех сил и организаций белого движения на Дальнем Востоке для нового этапа борьбы с советской властью.
Речь шла о координации срока и планов общего вооруженного выступления, которое ВМС намечал на будущий, 1925 год.
Предполагалось, что выступление начнется на востоке, а при удачном развитии событий будет поддержано вторжением в Совдепию с запада силами двадцатитысячной армии барона Врангеля. Звучали и более весомые цифры возможной численности западного экспедиционного корпуса, объемов снабжения войск английским и французским оружием, амуницией и провиантом. Остроумов мог часами, взахлеб, бурно жестикулируя пухлыми ручками, разглагольствовать на эту тему.
Однако свежеиспеченный китайский подданный Василий Иванович Касьянов оптимизма своего собеседника не разделял. В розовых эмпиреях витал мечтательный монархист, волей случая оказавшийся у денежной кормушки. Из уютных апартаментов французского консульства земля за Аргунью и Амуром казалась синематографической картинкой, желанным народным лубком, запечатлевшим ностальгические, наивные мечты давным-давно оторвавшихся от жизненных российских реалий белоручек, только и умеющих сотрясать воздух в пустопорожней болтовне.
Молоть языком, поправляя накрахмаленную салфетку и освежая пересохшее горло дармовым божоле, в перерывах между подачей блюд и выспренными тостами за страдалицу-Россию, царствующую фамилию и т.п., - это получалось красиво. Но, но по мнению Касьянова, выглядело противно, потому как с действительностью не имело ничего общего. Последнее китайский подданный Касьянов усвоил на практике. Впрочем, чего загадочно
В ОКТЯБРЕ двадцать четвертого китайский паспорт на это имя получил Захар Иванович Гордеев.
Вернувшись в начале августа из бесславного и разгромного похода в северо-восточное Забайкалье, он в сопровождении верного Ильина добрался верхом до станции Хакэ, а уж оттуда, по железной дороге, в Харбин. Там они с Ильиным распрощались.
Захар Иванович подался в Ханькоу, желая устроиться по медицинской части, но без знания английского языка это оказалось невозможным.
Награбленные в рейде серебро и золотишко таяли на глазах, в ранее гостеприимных гостиных нынче не привечали.
Гордеев переехал в Шанхай и здесь открыл фельдшерский кабинет. Потянулись небогатые пациенты, на пропитание и сносное жилье хватало.