И он поклонился, отпуская владельцев магазинов, явно недовольных последним, по их мнению, довольно бестактным предупреждением.
Кабинет опустел. На столе вдруг резко зазвонил телефон. Вызывал Дрезден. Там уже образовалось самоуправление земли Саксония. Оттуда предлагали немедленно сообщить месячную потребность города в продовольствии.
Михаэлис обещал завтра же представить точные цифры и положил трубку. Звонок из Дрездена его очень воодушевил. Сразу исчезло ощущение обособленности. Значит, в столицах провинций и земель уже образованы управления из самих немцев и теперь есть кому подумать и о Дорнау. Значит, жизнь понемногу налаживается!
В тот же день Михаэлис вызвал к себе начальника народной полиции Дорнау.
В кабинет бургомистра вошёл человек в мешковато сидящем на нём мундире. Глядя на него, сразу можно было заметить, что он ещё не освоился со своим новым положением.
Несмотря на то, что полицейская форма осталась прежней — она была знакома всем немцам ещё с незапамятных времён, — функции полицейских за последнее время в корне изменились. Достаточно сказать, что новый шеф народной полиции Дорнау был старым антифашистом. При Гитлере ему пришлось скрываться.
— А у меня для вас интересная новость, — сказал начальник полиции, поздоровавшись с бургомистром. — Тут в приёмной сидит один рабочий, по фамилии Грингель. Так вот, представьте себе, он видел человека, который посадил вас в концлагерь.
Михаэлис заинтересовался.
— Грингель? — переспросил он. — Да ведь я же его знал. Он тоже на «Мерседесе» работал. Если не ошибаюсь, сочувствовал коммунистам?
— Совершенно верно. Разрешите его позвать?
— Конечно!
Бертольд Грингель вошёл. Это был коренастый пожилой человек с большим, чисто выбритым лицом и гладко зачёсанными редкими белёсыми волосами. Умные глаза смотрели из-под седых сросшихся бровей заинтересованно и в то же время насторожённо.
— Здравствуйте, приятель, — сказал бургомистр, крепко пожимая руку Грингелю. — Всё ещё на «Мерседесе»?
— Завод стоит, — глухим басом ответил Бертольд.
— Почему?
— Этого я не знаю.
— Может быть, нет материалов или рабочих не хватает?
— Всё есть. Просто Бастерт не хочет.
— Значит, директором попрежнему Бастерт?
— Да.
— Думаю, что вы скоро начнёте работать, товарищ Г рингель. А что вы хотели сообщить?
— Ничего особенного, кроме того, что я уже рассказал в полиции. На днях я видел здесь Зандера, того самого штурмбанфюрера из гестапо.
Лекс Михаэлис внимательно слушал. Ведь именно Курт Зандер, а не кто иной, допрашивал его лет шесть назад.
— Я видел, как он садился в машину на Дрезденер-штрассе, — продолжал Грингель. — Мне показалось, что вышел он из дома, где живёт актриса Гартман, но в этом я не уверен. Вот и всё, что я хотел сказать. Можно идти?