Лицо миссис Кросби попрежнему оставалось спокойным. Но она глубоко переживала происходящее. На её глазах рушились последние представления о честности. Смерть Тани казалась ей знамением свыше, гибель сына она воспринимала теперь как божью кару. Она ждала, что высшая сила отомстит и за смерть Тани.
Крауфорд думал несколько иначе. В ту минуту, когда он услышал о гибели Тани, всё совершённое в этом доме показалось ему ужасным. Но сразу же возникла ядовитая мысль о том, что он сам причастен к этому преступлению, ибо молчал, когда Джен увела Таню на прогулку. Значит, он должен либо навсегда порвать со своей невестой и со всем семейством Кросби, либо, продолжая оставаться в этом доме, молчать, тем самым признав правоту Джен.
Однако зачем итти на разрыв, если Таня уже умерла? Это имело смысл раньше, когда ещё можно было её спасти. Теперь поздно и незачем портить себе жизнь.
Снова раздался телефонный звонок. Капитан Брэтфорд просил к аппарату Гибсона.
— Капитан Брэтфорд предупредил меня, — положив трубку, несколько взволнованно сказал Гибсон, — что сюда может приехать майор Марков, сотрудник военного атташе. Я думаю, что беседа будет недолгой. И разговаривать с ним я прошу разрешить мне.
Все почувствовали облегчение: Гибсон как бы снял с них всю тяжесть и переложил на свои плечи.
Все в доме ждали майора, но когда он вошёл, каждый сделал вид, что занят своим делом. Только миссис Энн была бледнее обычного.
Поговорили о больших успехах войск на континенте, потом Марков, не теряя времени, перешёл к главному. Майор спросил о Тане очень сдержанно и вежливо, стараясь ничем не обидеть хозяев дома. Он пришёл сюда не как официальный представитель, а как друг Тани Егоровой. Он очень хотел бы знать о её судьбе, если, конечно, кто-нибудь из присутствующих знает об этом.
Первым Маркову ответил Сэм Гибсон.
— Это очень простая история, мистер Марков, — спокойно сказал он, — и я смогу вам её объяснить, потому что как раз перед уходом из дому Таня советовалась со мной, и её мысли для меня сейчас совершенно ясны. Я понял её так, что, вернувшись в Советский Союз, она не может быть вполне уверенной в своей свободе, даже, возможно, в безопасности. Боясь быть нескромным, я не стал допытываться о причинах. Я только спросил её: боится ли она наказания за какое-то преступление или же это просто принципиальное несогласие с тем, что сейчас делается в Советском Союзе, несогласие с его системой, с его практикой. Выяснилось, что это как раз принципиальное несогласие. Должен признаться, что, узнав о таком положении, я посоветовал ей обратиться к американским властям и рассказать о причинах её нежелания вернуться в Советский Союз. Я посоветовал ей отдать себя под защиту американской конституции, которая гарантирует каждому человеку полную свободу и право придерживаться каких угодно взглядов. Таня последовала моему совету. Очевидно, она имела довольно веские причины не возвращаться в Советский Союз, потому что американская власть приняла её и до последнего времени Таня пользовалась всеми свободами, которые гарантированы американскому народу.