Выпалив этот беспощадный монолог, Лора устремилась к двери, словно таран. На мгновение остановившись в прихожей, она наклонилась, подхватила свои тапочки, развернулась и швырнула их в Курта. Сначала ему в грудь ударился один розовый поросенок, потом другой.
— Ты дурак, Курт! Ты все потерял! Ты сдуру, отказался от меня, но и стылую медузу Санни ты не получишь! Поздно! Надо было уламывать ее сразу и активнее, раз уж так хотелось!
— Не оскорбляй ее!
Вместо ответа, Лора схватила узкогорлую вазочку, в которой всю весну простояли гиацинты (Курт не успел ее упаковать), и грохнула об пол с такой силой, что стеклянные брызги разлетелись во все стороны звездным фейерверком. Когда за Лорой захлопнулась дверь, он секунд пять постоял с закрытыми глазами, прислонившись к притолоке, потом присел на корточки и, осторожно собирая крупные осколки, тоскливо пробормотал:
— Ваза разбита, женщина исчезла… Похоже, это становится устойчивой традицией.
* * *
Этот май был, наверное, самым тяжелым в его жизни, к которой он всегда относился так легко и просто; Курт и помыслить не мог, что три дня в обществе тихой учительницы перевернут вверх дном все его существование. Сотни раз он порывался позвонить Сандре, но так и не отважился. Безжалостные слова Лоры об учителе математики засели в его сознании, как смазанная ядом колючка: то веря в них, то не веря, он не находил себе места и не знал, вправе ли он что-либо предпринять. То была даже не ревность — скорее растерянность и боль. Периодически Курт пытался представить объяснение сестер после возвращения Лоры домой и сходил с ума от угрызений совести, сострадая бедной, ни в чем не повинной Сандре. Потом он начинал убеждать себя, что она сама позвонила бы ему, если бы сочла, что траур по несостоявшемуся браку с младшей сестрой закончен и им уже простительно заняться друг другом. Но она не звонила. Либо Сандра считала, что им, в самом деле, лучше больше не встречаться, либо пребывала в шоке после разговора с Лорой, либо (занятая другим) и впрямь о нем забыла — каждая из версий мучила безвольного Курта в равной степени.
От отчаяния Курт решил уделять, как можно больше внимания студентам: в преддверии экзаменов он охотно проводил дополнительные занятия, предлагал всем желающим консультироваться с ним в любое время (даже в выходные дни), читал кипы письменных работ. Тоска не отступала. Сандра предрекала, что через месяц буря уляжется, но ее пророчество не сбылось — даже по истечении этого срока он продолжал вариться в котле жгучих переживаний, бесконечно выстраивая десятки новых вариантов возможного развития их отношений.