— Вовсе нет. Я очень рад за нее, просто камень с души свалился… А здесь действительно невероятно красиво. Посмотри: этот домик весь увит розами. Ничего себе, они даже на крыше растут! Сказка, да и только.
— Да, это такой дикорастущий мелкий сорт. Они мне безумно нравятся: скромные и не напыщенные. Я, наверное, тоже когда-нибудь займусь их выращиванием.
— Тогда ты будешь настоящей Синеглазкой — королевой роз… Осторожнее, Сандра! Куда же его несет?!
Курт схватил Сандру за локоть и дернул в сторону: мимо промчался парень на велосипеде. Он упоенно подпевал собственному плееру и раскачивался вместе с велосипедом в такт неслышимой для других музыке так энергично — было непонятно, как он вообще удерживает равновесие.
— Вот, кретин… — выдохнул Курт, провожая парня недобрым взглядом. — Слушал бы свои дурацкие песенки дома.
— Он не может дотерпеть до дома. — Сандра наклонилась и поправила ремешок босоножки, слетевшей с ноги от резкого рывка. — Сейчас все просто помешались на этой песенке. Музыкальный хит сезона, которым мои дорогие ученики третировали меня целый май. Жаловаться не приходится: шлягеры существовали во все времена. Знаешь, Курт, вскоре после того, как была поставлена моцартовская «Свадьба Фигаро», мелодии из нее стали звучать повсюду: на улицах, в трактирах. Их даже превращали в танцы. А слепцы и странствующие музыканты, желая собрать побольше слушателей, исполняли арии из оперы — разумеется, как умели.
— Бог мой, Сандра… Ты совершенно не изменилась. Те же темы, те же интонации… Это так здорово. Ты даже не представляешь, как это здорово! А Бернстайн, случайно, ничего не говорил про Моцарта?
Сандра нарочито смутилась, но ее щеки порозовели от удовольствия.
— Говорил…
— Я и не сомневался, — весело заметил Курт, — какой словоохотливый парень: успел высказаться по всем возможным поводам. Ты поделишься со мной его мнением?
— Ну… Он сказал, что презирает людей, пренебрежительно относящихся к музыке Моцарта только из-за того, что она напоминает звяканье музыкальной табакерки. А еще он сказал так: «Самая характерная черта того периода — целое море стилизаций: трели, рулады. Но ангельский глас Моцарт мог даже с этими завитушками создавать великую музыку сокрушительной силы». По-моему, очень точно и верно. Ты удовлетворен? Мы пришли, Курт. Извини, но пригласить тебя я не могу.
— Жаль. Слушал бы тебя и слушал… Сандра, завтра, я весь день буду занят, но вечер у меня свободный. Давай погуляем, насладимся местными красотами. Раз уж ты легко переносишь жару…
— Ты забыл про день рождения! У меня-то занят весь завтрашний вечер. С другой стороны… Я не думаю, что торжество закончится поздно: вся эта публика рано ложится спать. Я позвоню тебе, когда они угомонятся.