— История повторяется, — пробормотал Курт, — наш час наступает, когда все прочие забываются сном… Буду ждать твоего звонка. И умоляю, преодолей синдром Золушки: если завтра мамаша именинника попросит тебя после праздничного ужина перемыть всю посуду, подмести комнаты или перебрать чечевицу, не соглашайся. Боже… Просто не могу поверить…
Курт осторожно взял ее за руку, подержал на весу, затем начал медленно сжимать ее пальцы в своих, наслаждаясь непривычным в их отношениях ощущением вседозволенности. Он никак не мог освоиться с дарованной ему удивительной свободой, — никто больше не контролировал их поступки, не надзирал за ними украдкой, да и самому ему уже не требовалось себя ограничивать.
— Курт, что ты делаешь с моей рукой? Я стану профессионально непригодной!
— Извини…
— Я… понимаю. И я тоже очень рада… Просто я должна привыкнуть к мысли, что ты снова появился в моей жизни. Я пойду, ладно?
— Завтра мы точно увидимся?
— А куда же мы денемся? — Сандра тряхнула головой и засмеялась. — Кажется, один раз мы уже обменялись такими же фразами. Пока!
— Сандра!
Сделав несколько шагов к дому, она остановилась и обернулась.
— Помнишь, ты говорила, что нечаянная буря должна улечься через две недели? Так вот, прошло два месяца, но… В общем, ты ошиблась.
— Этой ошибке я и рада.
Она еще раз улыбнулась, неожиданно лихим движением щелкнула снизу по козырьку своей каскетки и скрылась за свежевыкрашенной калиткой.
* * *
Всю пятницу Курт провел, как на иголках. Он честно выполнил свой долг перед Эшфордским университетом, вполуха выслушав все запланированные на день доклады (занявшие в общей сложности часов пять), но мысли его витали далеко: он думал только о предстоящем вечере, который, как назло, приближался с черепашьей скоростью. Отпущенный, наконец на волю, Курт немного поболтал с приятелями, немного побродил около гостиницы, затем отправился к себе, улегся на кровать и начал читать купленный внизу журнал об искусстве. В течение часа он с трудом продирался сквозь дебри, заумных текстов о театре, живописи и литературе, потом забросил журнал подальше и стал целенаправленно ждать звонка. Телефон застрекотал в половине девятого.
— Курт, вот я и освободилась. Думаешь, еще не очень поздно для прогулок?
— Нет, конечно. Стемнеет часа через два, не раньше. Сейчас, ведь самые длинные дни, послезавтра наступит летнее солнцестояние. По-моему, это символично.
— Чем же?
— Не важно… Как же я рад тебя слышать. Я боялся, что ты не позвонишь. Семейный праздник тебя не утомил?
— Умеренно. До сих пор в ушах шумит. Наверное, мне в самом деле, стоит прогуляться, чтобы прийти в себя.